Преодолевая отвращение и страх, Альбер приблизился к прутьям решётки и протянул бутерброд. Гамаюн принюхалась, затем удивительно гибкими кончиками крыльев, вырвала бутерброд и откусила , следуя примеру Албера:

–Ам!

            И застыла. Её глаза остекленели и стали ещё холоднее и ещё страшнее. Ярость пришла в её черты. Гамаюн выплюнула сквозь прутья кусок и отползла с клёкотом в сторону, в самый угол клетки. Судя по её рассерженному виду, клёкот означал брань.

–Не вкусно? – расстроился Альбер. У него самого пропал всякий аппетит.

            Гамаюн бешено вращала глазами.

–Эй! – Альбер представил, как Шеф сам его посадит в клетку, если птица помрёт или отравится. – Тебе плохо?

–Птица! – выплюнула Гамаюн. – Птица!

            Вот тут до Альбера дошло. Он не был гурманом, предпочитая набивать желудок на ходу, лишь бы энергия была. И, конечно, не задумывался о составе поглощаемых блюд. Именно поэтому случилось так, что птица-Гамаюн получила бутерброд с кусочком куриной, то есть тоже птичьей ветчины.

            Видимо, это её оскорбило.

–Ой…я не подумал. Я…мы, люди, едим животных и птиц. Но не таких как ты! Тебя не съедят! Что ты вообще ешь? Скажи, я принесу, – умолял Альбер, но Гамаюн повернулась к нему птичьей спиной и не реагировала. – Может, воды? Рыбки? Что ты ешь? Эй…

            Бесполезно. Через четверть часа пустых уговоров Альбер не получил никакого результата и сказал, обозлившись: