Был полдень. Станция «Безымянная», как я её прозвал, постепенно наполнялась людьми. Я подошёл ближе к рельсам, чтобы случайно не смешаться с толпой, как пол под ногами затрясся. По ощущениям напоминало слабое землетрясение, что были не редкостью для этого района. Я оглянулся: на лицах людей, стоящих позади меня, читалось невозмутимое спокойствие, кто-то улыбался, с правой стороны до меня доносился детский плач. Подземное гудение продолжалось с минуту, пока воздух не прорезали чередующиеся гудки и глухое пыхтение.
Моё лицо обдало быстрым, тёплым потоком ветра, бережно убранные назад волосы беспорядочно свисли на виски и лоб. Мимо меня за считанные секунды один за другим промчались вагоны, а в глазах всё ещё стоял образ — тёмно-серый с зелёным отливом снизу и с двумя бледными, красными полосами поверх запылившихся окон. Таким был поезд.
В кабине машиниста что-то жалобно загудело и поезд остановился. Механические двери со скрежетом начали приоткрываться, а затем с хлопком распластались по обе стороны, приглашая меня внутрь. Я не вглядывался, но однозначно рассмотрел внутри вагона тянущийся по пространству, как смола, мрак. От него ощущался беззвучный, стальной холод. Что-то зазвенело и громко забарабанило, словно торопило меня. Я сразу забыл и про таинственную темень, и про звенящую пустоту, исходящую изнутри, и поспешно занеся над полом левую ногу, на миг заколебался. Обернувшись, я в последний раз окинул взором залитую светом станцию, как вдруг поймал себя на мысли, что что-то не так. Лица людей продолжали излучать непоколебимую безмятежность, кто-то улыбался, а слева от меня слышался детский плач.
На тот момент я ещё не успел ничего понять — поезд пронзительно завыл и застучал колёсами, предупреждая, что прямо сейчас отправляется в путь. Я отвернулся и вошёл внутрь.
На удивление, меня встретил пустой салон, пропитанный душным запахом дерева и краски. Я поморщился. Внутренние стены поезда были окрашены в неприметный кофейно-кремовый цвет, а выше к потолку резко переходили на какой-то сероватый оттенок белого. Я быстро сел на ближайшее сидение, придвинулся к окну и стёр тыльной стороной ладони слой пыли. Полный надежды сразу прильнул лицом к стеклу, но поезд уже успел отъехать от станции и теперь летел меж городских улиц.
Я задумался, и, погружённый в мысли, не заметил, как место рядом со мной кто-то занял. Незаметно я окинул его краем глаза. Ребёнок лет десяти возник из ниоткуда и скучающе болтал ножками. Это была девочка. Русые волосы, заплетённые в две косички, и льняное платье цветом бледного, светлого мха придавали ребёнку отчуждённый вид. Незнакомка некоторое время водила ногами в разные стороны, а затем крепко упёрлась ладошками в сидение и пристально посмотрела на меня. Я расслабленно повернулся головой к ней, без труда выдержав взгляд двух синих глаз.
— А мне мама говорила, что мы едем в другой город. Она меня обманула! — внезапно заговорила девочка, продолжая пилить меня взглядом.
Я спокойно слушал, и, словно зачарованный, продолжал поддерживать с ней зрительный контакт.
— Это никакой не город, и даже не деревня! Представляете? — на этой фразе голос дрогнул. Её это в самом деле расстроило, — там вообще ничего нет. Ничего: ни города, ни деревни, ничего не существует, — опечаленно продолжила она и плавно отвела взор в сторону окна.
Её речь насторожила меня, в то время как внутри вспыхнул неизвестный жар. Теперь я с жадностью впитывал каждое слово, произнесённое этим спокойным, убаюкивающим голосом. Девочка снова взглянула на меня, и в этот раз, как мне показалось, её синие глаза стали серыми.
— А вы, дяденька, так не смотрите. Вы ведь тоже не существуете!
После она резко соскочила с места, будто её позвали, и растворилась под тихий смешок, оставив после себя большую белую пуговицу. Я хотел было окликнуть незнакомку и вернуть забытую вещицу, но салон был пуст. Оставив эту идею, я покрутил находку в пальцах и мысленно повторил её последние слова. Странное высказывание меня не смутило, даже показалось чем-то новым. Движение поезда, тем временем, приостановилось, заговорил механический голос. Его объявление эхом отскакивало от стен замкнутого пространства, медленно и лениво извещая:
— Станция Колендо.
