–Раб не есть плохо. Раб есть покой. Раб здесь, ему серебро…он есть и приходить снова! – прохрипела Гамаюн.

–Ну да. Я могу купить не только еду, но и другую работу. Например, портного или уборщика. Или повара! – подтвердил Альбер и осёкся. Разговор ему не нравился сам по себе. – Ты есть хочешь?

            Гамаюн не поняла. Но её гордость не позволила ей спросить.

–Еда! – повторил Альбер, чувствуя, что анаконды Амазонии становятся ему всё более и более симпатичны. От них, по меньшей мере, ясно чего ждать. – Хочешь? Ты!

            Он даже ткнул в сторону клети птицы пальцем, но тут же убрал. Ему пришло в голову, что она его цапнет – достать могла, если честно, длина когтей и близость птицы к прутьям позволили бы ей это.

–Нет! – отозвалась Гамаюн. – Не еда! Не я!

–Я не буду тебя есть, – на всякий случай уточнил Альбер. – Слушай, я просто хочу…

            Он вспомнил, что у него в кармане плаща есть пара бутербродов с ветчиной и решил продемонстрировать. Альбер не имел и малейшего представления о том, что вообще едят птицы, но вряд ли её кто-то кормил, а за пару суток она и подохнуть может. Не воздух же она жива?

            Альбер развернул пергаментную бумагу и показал Гамаюн два бутерброда. Лицо её приободрилось, она повела носом, ноздри расширились, впитывая новый, незнакомый пока запах.

–Ам! – сказал Альбер и откусил кусочек от одного. – М…вкусно! Хочешь?