Вот я и у Сидни. Поставил машину под навес, зашёл в дом. У порога ползала её дочка, пахло дерьмом.

«Сидни, вынеси горшок на улицу, иначе я здесь сдохну!» — крикнул я в неизвестность.

Показалась моя красавица — растрёпанная, в жёлтом кардигане. Я поцеловал её чуть ниже шеи.

«Твоя сука ещё не сдохла?» — в который раз слышу из этого милого рта.

«Не говори так. У неё скончался отец».

«А ты ко мне под бочок?» — рассмеялась эта сука, которую я так желал.

Сидни вынесла отходы жизнедеятельности, уложила дочку спать. Мы выпили вина, пошли в постель.

Я насаживал на себя её тело так, как если бы снова воевал с вьетконговцами. Мой член — мой автомат. Хотя я был снайпером, да ещё каким. Теперь вот стреляю в баб, в таких отвратительных сук, как Сидни Крой. Лапаю её сиськи, сверлю её задницу, но для души её я не существую. Я создан её для утех. Для умирания в наших взаимных стонах, для потоков спермы, которую мадам Крой обожает. Ещё она обожает лизать яйца китайцам, что строят неподалёку плотину. Я не изменник, я радетель США.

После секса мы курили и болтали обо всём.

«От чего помер её отец?» — спросила она меня.

«Двухсторонняя пневмония. Какие-то обострения».

«Ты любишь мою крошку?»

«Она не моя. Но иногда меня прошибает слеза, когда она писает на мой ботинок».

Сидни ложиться на бок и играет с моими волосами на груди. Моя короткая стрижка ей не по нраву — она обожает длинноволосых. Но вы видели китайцев в подобие этого? Или дальнобойщиков, с косичками? У нас свои правила жизни. Так что Сидни, отдыхай на моей груди, а голову оставь в покое.