И вот мы с Томой едим по этой земле обетованной, сигналим и ворчим, не бережа нервы, ведь впереди умиротворительные развалы торгового безумия — вот где можно отдохнуть душой и сердцем. Том вцепился в руль насмерть, хитро улыбается и звонил иногда по Bluetooth , роняя на меня доверчивые взгляды одинокого волка.

Видим — стоят девочки в обтягивающих куртках, роковые бестии, жрицы отпадной любви. Мне они всегда представляются опавшими листьями, покинувшими тепло и заботу ради чего-то сиюминутного, грешного.

«Милана, ты мгла бы быть как они?» — вкрадчиво спрашивает лукавый Том, убийца и маньяк моих нервов.

«Как они — кто?» — делаю вид, что не понимаю, о ком идёт речь.

«Путаны».

«А ты мог бы стать сутенёром?» — я делаю выпад рапирой. Том ранен.

«Наверное, потянул такую лямку. Но с такой же охотой я мог бы стать и чтецом в церкви. Ради тебя».

Я глотаю слюну от негодования: он дурак что ли — ради меня он бы намотал на шею и верёвку?

Мы проезжаем площадь, останавливаемся, чтобы купить мороженного. В небе хмурая непогода. Начинается ветропад, чувствуется запах снега. Голые деревья как пьяные любовники раскачиваются из стороны в сторону, шипят словно змеи.

Вот мы и у рынка. Том заезжает на бесплатную автостоянку, делает сигнал чтобы выгнать старикана, курящего на месте остановки. Старик делает палец, но уходит.

«Старый урод! Да чтоб ты сдох!» — кричит ему вдогонку Том.