Изредка, совсем уж бережливо скупо, словно взбесившиеся цепные звери, внезапно разбуженные чьим-то ударом плетью, надорванными от лая голосами срываются преисполненные яростным азартом самоходки Республиканского дворянского корпуса Хитонии, тщательно выверено посылая управляемые снаряды куда-то далеко за горизонт. С шипением и следующим затем громким хлопком продув стволы они вновь успокаиваются под стрекот микроскопических молоточков сложных вычислительных систем “за горизонтального обнаружения”, погружаясь в собственные глубокие раздумья – что для стороннего неискушенного наблюдателя видеться как отрешение и сон. И вновь, обнаружив новую цель, безмолвно хищно оскаливают свои острые клыки… и, всё повторяется – выстрел, поиск, снова очень точный выстрел.
Ритма никакого нет. Такт безбожно сбит. А торжествующая вокальная партия радиообмена сменилась надрывным стоном тревожно-скорбных донесений, сдавленным вражескими системами РЭБ и окрашенным безликим монотонным попискиванием морзянки. Слаженная патетическая кантата войны, в очередной раз сломалась, надорвавшись от чрезмерного напряжения – музыкантов разбросало огненным ураганом поражения. Теперь каждый играет сам по себе и вовсе не так как умеет, а как придётся и что ещё может себе позволить. Иных же и вовсе не осталось – погибли, отчаянно сражаясь до последнего патрона, до последнего вздоха, со славой. И каждый, кому сейчас придёт в голову мысль найти виновного, без труда его отыщет и ткнёт пальцем в себя: “ Неправильно распорядился минутой, секундой, личными и вверенными силами. Своевременно не сделал одного шага вперед ли, назад, вбок, не произнёс всего лишь одного единственного верного слова. И у тебя не хватило всего лишь одного патрона в обойме, снаряда в боекомплекте, ракеты, бомбы. Вследствие чего ты упустил свой шанс, потерял контроль. Или, что ещё хуже, ощутив, что напряжение ослабло, и опасность миновала, на мгновение расслабился, чтобы перевести дух. …А теперь пожинай плоды. Ешь их самую мякоть. Ешь целиком с костями, гнилью и червями! Жри ложками это намешанное из земли и крови сладко-горькое дерьмо приправленное слезами от боли и досады и, не смей его сплёвывать. Оно придаст твоему телу силы, добавит душе драгоценного опыта и укрепит знаниями твое воинское мастерство. Это же война, брат! Это ведь кровавое сражение, сестрёнка! Это чудовищное по своему замыслу соревнование в военном искусстве и техническом совершенстве двух древних могучих смертоносных машин. И мы с тобой в нём участвуем добровольно, по зову сердца, по праву предназначения данное нашим Родам самим Всевышним. Так что, пожалуйста, ешь. Молча пережевывай, взирая на гнилостные ошмётки минуту назад дышавшей стонущей мертвечины и сдерживая слёзы. И не смей. Слышишь? Никогда никого не смей винить в том, чего ты не успел сделать сам”.
