Глава 14.

— Малышка, тебе бояться нечего с таким-то парнем! — хрипло засмеялся Гром и почесал рыжую бороду. — Алукард, нам нужно поговорить, девочка нам ни к чему.
— Тогда я доведу её до дома, — твёрдо сказал вампир. — Я не доверяю твоим…коллегам.
— А я — доверяю. Они её и пальцем не тронут, поверь мне. Сивый, отвези блондинку до дома.
— Алукард, я без тебя не поеду, — испуганно прошептала Елена.
— Ничего не бойся. Как придёшь домой, запрись в комнате и жди тётю, поняла? — он посмотрел в её глаза и едва заметно улыбнулся. Алый огонёк пробежался по его радужке, и девушке стало уже не так страшно.
Как только оборотень, тот самый Сивый, не отличающийся доброй и приятной натурой, увёз на своём мотоцикле Елену, Алукард посмотрел на Грома, так и не двинувшись с места. Остальные члены банды с недоверием и злобой смотрели на брюнета, а вот в глазах рыжеволосого не было ненависти. В них отражалась некая доброта и грусть, которую он пытался скрыть от остальных. Гром подошёл к молодому вампиру и похлопал его по спине крепкой рукой.
— Лучше отойти в сторону леса и поговорить. Нам с тобой не нужны лишние, — он взглядом указал на остальных байкеров, — ну, ты понял.
— Понял, — холодно ответил Алукард.
Оба шли дальше через поле к началу леса. В глубь никто не собирался идти, это не нужно. Пробравшись через колосья и дикие травы, они встали прямо у границы злополучного леса. Сразу же его тьма несла негативные чувства, а величие пробуждало страх. Казалось, что из глубины кто-то пристально наблюдает. А ещё ужасно пугала тишина, исходящая из него. Где все птицы и звери? Испугались того, что таится там?
— Ты уже знаешь, кто мы и на кого работаем…
— Твои люди чуть не убили мою сестру! — рыкнул вампир и схватил за грудки Грома. — Её жизнь уже не будет прежней! Каждый день я желаю лишь покоя для неё! Я просил её уехать и не возвращаться, но эта упрямая…
— Не я руководил осадой больницы, — спокойно ответил Гром и одёрнул руки Алукарда. — Я лидер лишь одной из банд. Мои ребята хоть на вид устрашающие, но не убийцы и людей в заложниках не держат, как и я сам. Поэтому мы воры и вандалы. В общем, я тебе не душу изливать пришёл, а по делу.
— И какое ко мне может быть дело? — спросил вампир и скривил губы.
— Будешь членом моей банды, но пока что среди гражданских. Это ради блага тех, кого ты любишь.
— Нет! Я на такое не подписывался! — вновь впал в гнев Алукард. — Я завязал с этим ещё давно!
— Та банда, в которой был ты, была одной из наших. Тебе всё казалось проказами, а на самом деле ты работал на Адама. Я знаю, тяжело принять, но ты хочешь, чтобы пострадала твоя сестра? Или дочь ведьмы Эмилиан? Она ведь тебе нравится, верно?
— С чего ты решил? — спросил брюнет, хищно прищурив глаза.
— От нас у вас нет тайн, а вот у нас тайны есть, и о них вы вряд ли узнаете.
— И в чём моя польза для вас? Мотоциклы чинить?  
— Не совсем. Пока гуляй на свободе, веди себя, как обычно, но никому не слова. Мы узнаем, если проболтаешься. Когда получишь команду — действуешь беспрекословно. Ты усёк?
— Есть закурить? — устало спросил брюнет.
Алукард один возвращался в дом семейства Флорестэн, куря сигарету. Его проводником были темнота и стрекотание сверчков. Молодой вампир шёл не спеша, погрузившись в мысли. В его головь всплыла недавняя ситуация. Ведь когда-то он обещал сестре завязать с этим, стоя на коленях и плача, как дитя, и завывая, словно раненый волк. Ведь когда-то он чуть не потерял её из-за своего псевдогероизма. Хотел быть героем из подростковых фильмов про бандитов, а сам чуть не погубил то, что любил больше всего на свете.
— Прости, — прошептал Алукард в темноте.
                                                                                                                         ****
Алис закончила заполнения документа об очередном тесте ДНК и потянулась. Стрелки на часах показывали девять вечера, она вновь задержалась на работе. Почему-то не хотелось уходить домой. Она уже не живёт с братом, поэтому, вряд ли столкнётся с нравоучениями на тему позднего прихода домой, а Гольденбергам явно не до неё. Алис взяла в руки телефон и стала рассматривать фотографии, погрузившись в приятные воспоминания. На её лице появилась счастливая улыбка, а в голове пронеслись слова Эмилиан.
— Я слишком медлю, — вынесла вердикт Алис. — Мне нужно больше узнать об Адаме. Папа, что мне делать? Всё заварилось по моей вине, а я не знаю, что нужно делать дальше, какие бумаги прочесть, как себя вести. Я ввязалась в большую игру, папа. Я скучаю, — она посмотрела наверх и шмыгнула носом, не давая слезам вылиться наружу.
— Туки-туки? — в проёме появилась рыжая макушка.
— А кто тут у нас такой трудоголик? — появилась копна кучерявых волос такого же цвета.
— Я думала, что вы дома, — быстро пробормотала Алис и стала расстёгивать медицинский халат.
— Мама сейчас у дяди Лео. Мы решили тебя забрать, иначе ты тут ночевать останешься, — Эсмеральда взяла халат из рук Алис и аккуратно повесила его на вешалку. — А какого типа твоя магия?
— В смысле? — рассеяно спросила девушка.
— Солнце моё, существует несколько типов и подтипов магии, — сказал Эдмунд и снял с вешалки её пальто. Он, подобно джентльмену, помог Алис его надеть, а затем заботливо стал застёгивать, продолжая лекцию. — Природная и Сферическая. Сферическая подразделяется на Светлую и Тёмную, а Природная — на Огненную, Водную, Воздушную и Земную. Также есть магия Рун или Прорицания, этой магией владел наш отец.
— Мой учитель часто умалчивал о подобном, но я обучена Светлой магии, — скромно ответила Алис. — Спасибо, Эдди, но я не маленький ребёнок.
— Хм, — он расположил ладонь над её макушкой и затем потянул на себя.
— А у тебя есть какой-нибудь справочник? — спросила Эсмеральда, когда они стали выходить из кабинета.
— Да, он в комнате.
— Советую носить его с собой. Обычно справочники размером с ежедневник. Лично у меня небольшой.
— А что-то не так? — с ноткой волнения спросила Алис.
— Всё так, — Эдмунд взял её под локоть. — Скажем так, мы сегодня были в кабинете отца и нашли одно потайное место.
— В одном из шкафчиков было двойное дно, где лежал свиток. У отца была привычка всё писать на свитках, — продолжила Эсмеральда. — И мы нашли заметку о типе магии Хранительницы. Пока что всё сходится. Ты — легенда!
— Вряд ли, — отмахнулась Алис. — Я боюсь, как бы вы не пострадали. Если уж мне предсказано разобраться с Адамом, то я не упущу такой возможности.
— Меня удивляет твоё спокойствие, — сказала Эсмеральда, зайдя в лифт. — Если честно, я ждала истерики, как у твоего брата.
— Папа мне всегда говорил, что если что-то должно случиться, то так и будет, несмотря на то, как и сколько ты будешь убегать от этого. Нам дана история, но никто не запрещал вносить небольшие поправки.
— А кем работал твой отец? — спросил Эдмунд с тёплой улыбкой.
— Учителем истории. И перед сном вместо сказок я слушала рассказы о мифологии и древние легенды. Кем бы ни был тот вампир или маг, что зачал меня, отцом для меня всегда будет Альбо Гровер.
— Он гордился бы тобой, — сказала Эсмеральда.
— А теперь перейдём к главному! — задорно произнёс маг. — Завтра мы забираем тебя после обеда! Будешь помогать с украшениями к Хэллоуину!
— Ребята, я же врач! — протестовала Алис. — И мне надо будет забрать заказ для Алукарда и Луки.
— А что ты собралась дарить Луке? — заинтересованно произнесла ведьма, выходя из здания.
— Свою любовь, конечно же! Или это подарок для Константы? — спросил Эдмунд.
— Эдмунд! — фыркнула Алис и закатила глаза.
                                                                                                                             *****
— Дети нашли сегодня очередные записи Артура, — сказала Эмилиан и протянула Леонарду свиток с отрывками предложений, записанных небрежно. Казалось, будто кто-то писал их в спешке. — Не знала, что эти видения были у него частыми.
— Он тебе никогда не говорил о них? — спросил мужчина, читая содержимое.
— Нет, но я же женщина, в конце концов, и узнаю, что мне требуется. Однако упустила несколько деталей. Ах, если бы Артур был жив! — ведьма достала платок и стала вытирать слезинки.
Леонард молча обнял её одной рукой, притянув к себе. Эмилиан положила голову на его плечо и тихо шмыгала носом. Фон Кённинг поцеловал её в макушку и не произносил ни слова, зная, что они не помогут. Поэтому вампир молча читал отрывки фраз.
                                                                                       «Светлая магия…. Она дарит свет….
                                                                                 Выносливость… Не та, кем кажется….
                                                                                                            Не та, кем кажется… 
                                                                                         НЕ ТА, КЕМ КАЖЕТСЯ…«

— Есть ли ещё что-то? — спросил Леонард.
— Были записи в его блокноте, но он пропал после его внезапной смерти. Сам знаешь.
— Я послал разведку в лес, может, что найдут. Послезавтра должны вернуться. Хотя, если хочешь что-то сделать, то сделай это сам.
— Ты собрался туда один?! Не позволю! Я пойду с тобой! — Эмилиан схватила его за ворот пиджака.
— Эмилиан, у тебя двое детей…
— Взрослых, которые могут о себе позаботиться! У тебя только восстановился Лука, ему нужна родительская любовь и поддержка! Лучше иди сейчас к нему, а я поеду домой.
— Передай всем от меня «Привет» и вот эту пастилу. Недавно привёз коллега из отпуска. Но ты знаешь, как я отношусь к подобному, — он протянул картонную белую коробку с красной лентой, которой она была перевязана. — И да, я проверил на кровь и яды. В такое время нельзя никому доверять.
— А ты мне доверяешь?
— Тебе я доверю свою жизнь и жизнь моего сына, — он тепло улыбнулся и обнял ведьму. — До свидания, Эмилиан.
— До свидания, Лео, — она надела пальто с помощью друга. — Спасибо.
Как только дверь закрылась, вампир поднялся наверх по лестнице и пошёл дальше по коридору. Он знал, где сейчас находился Лука и чем занят. Внезапно мужчина остановился возле одной из дверей и повернулся к ней лицом. Он задержал ладонь над ручкой двери, но так и не решился дотронуться до неё. Пройдя ещё немного, он заглянул в мастерскую сына, дверь которой была приоткрыта. Брюнет пытался войти как можно тише, но скрип старых петель предал его.
— Тётя Эмилиан уже ушла? — холодно спросил Лука, нанося краску на холст.
— Да, — ответил Леонард. — Можно взглянуть?
— Взгляни, я пока возьму перерыв, — дал добро седовласый и отложил кисть. Он подошёл к графину с тёмной жидкостью и налил её в фигурный стакан.
Мужчина подошёл к полотну и слегка наклонился, словно пытаясь разглядеть каждую деталь. Однако ему не требовалось наклоняться, ведь его зоркому зрению можно было позавидовать. Портрет Алис вызвал у него искреннюю улыбку, которая оголила его белоснежные зубы, а у его глаз проскочили едва заметные морщины. Ему хотелось прикоснуться к картине, но краска ещё не высохла, к тому же, работа ещё не доделана до конца.
— Ты настоящий талант, сын! — с нескрываемым восхищением произнёс Леонард. — Алис получается, как живая.
— Потому что она и в нашей жизни такая. Если в ней течёт жизненная сила, то она передастся через кисть, а если рядом сидит пустота, то пустота и получится. Все будут хвалить лишь яркость красок, задний фон и красоту наряда, но никто не обратит внимания на того, кто изображён.
— Ты так похож на мать, — он повернулся к сыну и грустно улыбнулся. — Я скучаю по ним, Лука. Каждый день.
— Я тоже, однако, я мать видел лишь по картинам, — грустно произнёс Лука. — Какой она была?
— Я же говорил тебе. Красавицей, какой не видел свет. И она была красива, не только потому что у неё был удивительный стан, миловидное лицо и волосы, цвета мёда. Твоя мама могла видеть свет абсолютно во всём, даже во мне смогла что-то увидеть. Хотя в молодости я был ещё той скотиной. Я делал плохие вещи, но никогда ничего плохого не делал твоей матери. Я боготворил её, а когда она подарила мне таких замечательных детей, я понял, какой большой куш сорвал в своей жизни, — Леонард сделал паузу и посмотрел на сына.
— Но она умерла из-за того, что родила меня. Как такое возможно? Это большая редкость. Отец, я притягиваю неприятности с самого рождения, — на глазах Луки застыли слёзы. Он поставил стакан на место и опустил взгляд. Спустя мгновение он ощутил, как отец крепко обнял его и стал гладить его седую макушку.
— Никогда так не говори. Шарлотта желала тебя, каждый раз она гладила себя по животу, разговаривала с тобой и сама вязала тебе вещи. А когда я увидел, что ты перенял её цвет волос и глаз, то понял, что частичка её осталась в тебе, сын мой. Ты моя единственная причина жить. Не смей так больше говорить, понял?
— Понял, отец, — сказал Лука и обнял отца, дав волю слезам. — Я люблю тебя, отец.
— Я тебя тоже, мой маленький сын.
****
Брюнетка достала старую, небольшую в размере, книжку в кожаной чешуйчатой обложке. Её страницы были кофейного оттенка, каждая строка написана от руки, а вместо закладки — амулет «Инь-Ян». Эсмеральда аккуратно взяла его в руки и с нескрываемым интересом разглядывала страницы. Эдмунд, обняв за плечи сестру, тоже читал содержимое с ухмылкой.
— Эту книгу учитель отдал мне во время последнего занятия, — сказала Алис. — Он сказал, что она не раз мне поможет. И не ошибся. С её помощью я часто излечивала раны брата, чинила мебель, снимала напряжение, вызывала светлые сгустки энергии.
— Это просто находка! Да ты обладатель древних знаний! — восторгалась Эсмеральда. — Например, это заклинание было придумано ещё в 7 веке нашей эры. Нужна настоящая одарённость, чтобы уметь вызвать такое! Алис, почему ты не используешь магию в полную силу? Ты же понимаешь, что если не будешь пользоваться ей часто, то она тебя поглотит.
— Знаю. Просто я боюсь напугать других. Вампир с магией это же такое частое явление! — последнее предложение она произнесла с сарказмом. — Простите…
— Ты слишком часто извиняешься, — сказал Эдмунд и обнял её со спины. — Была бы у меня такая магия, то я бы каждый день что-нибудь этакое выдавал.
Неожиданно все услышали вой и посмотрели на Зевса. Волчонок сидел напротив туалетного столика, смотрел на зеркало и жалобно выл, не переставая. Алис посмотрела в глаза Эдмунда, и тот рассеяно кивнул. Затем он резко взял сестру за руку и уверил в том, что лучше им выйти на кухню и сварить какао на ночь, пока Алис успокоит зверя.
Как только они ушли, девушка взяла на руки питомца и села на стул напротив зеркала. Когда она начала гладить Зевса, он стал успокаиваться, но по-прежнему не отрывал взгляда от зеркала.
— Они ушли, выходи, — сказала Алис.
— Грядёт что-то плохое, — заявила внезапно появившаяся Одетт. — У нас неспокойно, слишком много шёпота.
— Неизвестно, что это?
— Говорят, что явится тот, кто слишком долго оставался в тени. Наступит новая эра, Алис. Малышка, умоляю, будь осторожна. Не дай им сделать то, что сделали со мной или с Артуром Гольденбергом.
— Ты об отце Эдмунда и Эсмеральды?
— Да. Его отравил Адам. Адам убил многих из Семей, в крови не только его руки, он сам погряз в грязи и крови!
— Скоро Хэллоуин. Возможно, Адам захочет устроить что-то во время праздника, — Алис сложила руки в замок и задумалась. — Скопление большего числа населения, все будут отвлечены на мероприятие. Хорошая среда для теракта, ведь Семьи будут на площади. О Луна!
    Девушка перевела взгляд на зеркало. Одетт уже не было. Алис быстро достала телефон из кармана домашних штанов и нашла номер Константина. Спустя пару гудков она услышала уставший, но добродушный голос оборотня.
— Здравствуй, Алис. Что-то случилось?
— Здравствуй, — девушка вздохнула. — Коста, прости, возможно ты посчитаешь меня сумасшедшей, но… Усиль охрану во время праздника. Я думаю, что Адам что-то сделает, что-то ужасное. У меня такое предчувствие, — она нервно засмеялась после сказанного.
— Ты сейчас ложишься спать?
— Нет. Вряд ли усну сегодня…
— Надень пальто, я минут через пятнадцать подъеду, и мы всё обсудим. Как тебе?
— Да, меня устраивает такой расклад.
Дождавшись, когда служебный автомобиль Константина остановится у дома ведьминого семейства, Алис быстро спустилась вниз, надела пальто и, второпях предупредив Эсмеральду и Эдмунда, вышла на улицу. Брат с сестрой переглянулись, захихикали и тоже вышли, но уже встретить мать, которая тоже подъехала. Алис, увидев её, испытала смущение и стала сжимать рукава пальто. Константин, после разговора с Старшей ведьмой, потёр шею и смущённо улыбнулся Алис. Эмилиан кивнула девушке, при этом хитро ухмыльнувшись, и пошла к детям.
— Садись в машину, а то замёрзнешь, — молодой шериф открыл ей дверь, и она села на переднее пассажирское сидение. Константин сел на сидение водителя, закрыл дверцу и завёл машину. — Покатаемся по округе, пока будем разговаривать. Кстати, загляни назад.
    Алис оглянулась и увидела бумажный пакетик и букет полевых цветов, которые были собраны им и перевязаны платком. Она тихо ахнула и взяла подарки, а затем положила их на колени. Изумлёнными глазами девушка посмотрела на Константина, который тихо засмеялся.
— Спасибо! Это так неожиданно, правда! Мне как-то неловко, — она заглянула в пакетик и увидела горячий чай и две сладкие булочки, завёрнутые в салфетки. — Ты будешь?
— Нет-нет, я уже ел. Лучше тебе поесть, а то скоро унесёт ветром, — он повернул направо и продолжил. — Я понимаю, ты напугана нынешним положением…
— Ты не веришь мне, — перебила его Алис. — Извини. Это было очевидно. С чего бы ты стал доверять мне? Ты лучше знаешь — сколько полицейских направить, и я понимаю тебя, мне самой смешно от своих…
— Я усилю охрану, Алис. Даю тебе слово, никто из членов банды Адама не нанесёт урон гражданским. Мы будем готовы. Отец тоже считает, что Адам не упустит возможности появиться. Ты молодец, — договорил оборотень, и возникла пауза.
— Какой же вкусный шоколад! — Алис решила нарушить тишину и облизнулась.
— Я начинаю понимать твоего брата.
Дальше их разговор перешёл на откровенные темы. Оба поделились воспоминаниями о трудном детстве, Константин рассказал о прошлом Хэллоуине, также о сегодняшнем визите к Алукарду, и тут Алис поняла, что забыла позвонить ему. Её настроение в миг изменилось, внутри начала съедать совесть, и она сжала стаканчик с чаем, пытаясь не выдавать чувство вины. Они плавно подъехали к дому, и Константин остановил машину.
Вдруг он опустил руки и вздохнул, потупив взгляд. Алис слегка наклонила в бок голову и нахмурила брови. Девушка коснулась его руки, дав понять, что он может поделиться тем, что его тревожит. Константин повернулся и взглянул в её голубые глаза, которые  при свете ламп автомобиля, стали ещё более прекрасными, чем прежде. Казалось, в них отражаются все океаны этого мира. Он совсем аккуратно коснулся её щеки своей шершавой тёплой ладонью и резко прильнул к её желанным губам. Алис замерла на месте, но прикрыла глаза и положила ладонь на его руку. Это был невинный поцелуй, словно им по четырнадцать лет, и они целуются тайком, боясь, что чья-нибудь мама их заметит и отругает.
К сожалению, поцелуй не был столь долгим, и Алис дрожащей рукой открыла дверцу автомобиля. Пробормотав прощание, она вышла, по-прежнему держа букет полевых цветов в одной руке. Константин понимающе кивнул, завёл машину и уехал. Алис вбежала в дом, быстро разулась, сняла с себя пальто и побежала в комнату. Взяв в руки телефон, она, всё ещё дрожащими пальцами, набрала номер брата. Гудки шли долго, возможно, он был в дороге. Слёзы вины подступили к краям глаз. Сейчас такое опасное время, а она забыла о собственном брате. Даже написала матери, которой точно ничего не угрожает, и которая не подозревает о том, что происходит сейчас.
— Алукард, прости меня! Я совсем забыла обо всём! Я так виновата, — извинялась девушка в трубку.
— Что случилось, мелкая? — испуганно спросил старший брат. — Что ты забыла?
— Позвонить тебе, навестить тебя, да даже просто написать сообщение! Сейчас такое опасное время! Константин сказал, что ты совсем поник, словно случилось что-то ужасное…
— Тайм-аут! — выкрикнул в трубку Алукард, от чего сестра слегка подпрыгнула. — Извини, если напугал. Не наводи панику, и Константину скажу, чтобы ничего тебе не рассказывал, шавка болтливая!
— Нет! Не трогай его! То есть…это хорошо, что он рассказал.
— А когда он тебе мог это рассказать, если он не так давно был у меня? У вас что, было ночное рандеву? — издевательским тоном спросил брат.
— Мы обсуждали вещи поважнее какого-то «рандеву», — деловито ответила сестра. — У тебя точно всё хорошо?
— Почти. Я уже хочу, чтобы всё закончилось, и мы бы смогли проводить больше времени вместе, как раньше. К тому же, я чувствую страх Елены и её тётки, это ужасно коробит. Я им что, крокодил, чтобы они меня боялись?
— А что, похож, — хихикнула Алис. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, храбрый карлик.
    Алис услышала скрип двери и обернулась. В проёме стояла Эсмеральда, держа в руках позолоченный поднос с двумя чашками и маленькой тарелочкой, в которой лежала пастила цвета апельсина. В этот раз ведьма выглядела по-детски невинной, будучи в розовой шёлковой пижаме с оборками и такого же цвета длинном халате. Вместо распущенной копны волос, были два пышных аккуратных колоска. На её лице не было яркого вызывающего макияжа, от неё пахло сладким гелем для душа, а не дорогим парфюмом, а вместо цокающих каблуков были мягкие домашние тапочки.
— Я могу войти?
— Это же твоя комната, почему ты спрашиваешь? Входи, конечно.
— Ну, ты разговаривала с братом, а разговор был личного характера, как я понимаю. Я не любитель влезать в чужую жизнь, с этим прекрасно справляется Константин. Кстати, он тебя не обидел?
— Я не знаю, — вздохнула Алис и дотронулась кончиками пальцев до полевых цветов. — Его надо поставить в воду.
— Предоставь это мне. А сейчас иди на кровать, пей какао и ешь вкуснейшую пастилу, которую нам передал дядя Лео.
    После того, как ведьма поставила цветы в воду и вернулась назад, обе принялись поедать пастилу, пить горячее какао и обсуждать ситуацию между Алис и Константином. Во время смущённого рассказа Алис, Эсмеральда молчала и смотрела ей в глаза, когда это удавалось, так как подруга всё время прятала взгляд. В конце длительного монолога та замолчала и вздохнула, и рыжеволосая взяла её ледяную ладонь в свою горячую. Алис виновато взглянула в её изумрудные глаза, из которых исходила душевная теплота и любовь вместо привычного высокомерия.
— Не испытывай вину за это, всё хорошо. Предлагаю лечь спать и постараться забыть про эту ситуацию, если тебе от этого станет легче. А завтра мы будем помогать украшать Центральную площадь вместе с остальными жителями-добровольцами.
    Эсмеральда крепко обняла Алис и стала гладить её тёмную макушку. Приятное спокойствие пробежало по телу, и её с каждым разом всё больше и больше клонило в сон. Так она и заснула в объятиях ведьмы, которая затем заботливо уложила Алис в постель.
*****
— Ровно?! — громко спросила Алис, чтобы Эсмеральда услышала.
Гровер-младшая сидела на метле вместе с Эдмундом. Она развешивала украшения на сцене, где потом с речью выступит Леонард Фон Кённинг. Эдмунд поддерживал равновесие метлы, подавал ей ленты и застёжки, а также следил за тем, чтобы Алис не упала. Но эту проблему разрешил Алукард, который тоже принял участие в этом «мероприятии», привязав кожаным поясом сестру к магу.
— Да! Молодцы! А теперь украсьте левый край!
Эсмеральда также занималась контролем над ярмарочными палатками с сувенирами и угощениями. Кстати, угощения в этот день были совершенно бесплатными, такое распоряжение дала Эмилиан. Эсмеральда контролировала качество пищи, её количество, ассортимент сувениров и состояние палаток, чтобы избежать различных ЧП. Константин был ответственным за безопасность. Проверял сцену на наличие опасных и подозрительных вещей, состав напитков, объяснял технику безопасности организаторам, продавцам и выступающим. Конечно, он был не один, а с небольшим количеством солдат, их подослал его отец, которые помогали носить тяжёлые предметы. Алукард тоже был в рядах тех, кто носил что-то тяжёлое, но не упускал возможности помочь сестре или игриво усмехнуться на флирт девушек, которым он приглянулся. Одна из них настолько сильно флиртовала, что её руки что-то неприятно обожгло. Вот она, сила флирта!
Но кто оценит выступление танцоров, певцов и театралов? Конечно же, такой ценитель искусства, как Лука. В отличие от остальных он был серьёзен, как никогда. Он настраивал аппаратуру и проверял её качество перед репетицией.
Когда сцена была окончательно украшена, то Эдмунд ушёл за чаем, а Алис пошла проверить Луку, который за всё время пребывания, так и не заговорил ни с кем, лишь обменялся парочкой незначительных фраз.
— Могу я потом остаться с тобой и посмотреть выступления? — робко спросила Алис, спрятав руки за спиной.
— Конечно, я никогда не буду против твоей компании, Алис, — на его лице проскочила едва заметная улыбка. — Думаю, в ноябре я завершу потрет.
— Так быстро? — удивилась Алис.
— Не стоит забывать, кто я. Мне не нужен перерыв на долгий сон, трапезу и тому подобное. И если я чем-то увлечён, то отдаю себя без остатка делу, — он сделал небольшую паузу. — Тебя беспокоят видения?
— Нет, больше нет. Правда… Адам может устроить что-то на празднике, я уверена в этом. Я попросила Константина усилить охрану.
— Да… праздник. Я бы хотел, чтобы ты вышла со мной, когда я буду говорить речь. Как ты смотришь на это?
— То есть… при всех? Стоять рядом с тобой на сцене?
— Если хочешь, можешь сесть на метлу, — высокомерно пошутил вампир.
— Очень смешно, — фыркнула Алис. — Но ведь речь будет говорить твой отец, не так ли?
— Но я же, как будущий правитель, который скоро вступит в законные права, должен поблагодарить народ за их поздравления.
— Тогда с тобой должна пойти Эсмерльда, она…
— Под стать моему статусу? — глаза Луки недовольно сверкнули. — Статус, статус, статус! Да сколько можно? Ты, как твой брат. Что вы стесняетесь себя при нас? Всё, пойдёшь со мной, а то будешь вечность раздумывать и стесняться!
— А вот и нет! И не смей решать за меня! Я не пойду с тобой, извини. Я не могу, пусть это будет Эсмеральда.
Лука горделиво выпрямился и посмотрел ей в глаза. Алис поняла его намерения, и её глаза слегка засветились голубоватым огнём.
— Солнышко, я принёс чай! — Эдмунд неожиданно прилетел на метле, держа в руках два стаканчика с чаем. — Лука, танцоры ждут твоей оценки, хватит аппаратуру лапать, она тебе не дама! Алис, я вынужден улететь по делам самой важной важности, поэтому бережно передаю тебя в руки своего верного художника!
Как в самом предсказуемом фильме о любви, они остались вдвоём. Алукард вместе с Константином уехал в участок, о чём-то переговариваясь с ним. Эсмеральда и Эдмунд отправились к матери.
Оба встали у сцены и рассматривали представления. Алис не могла оторвать взгляд от завораживающих движений танцоров, её слух ласкали песни, исполненные самыми звучными и сладкими голосами, в которых было столько эмоций и жизни! А небольшие сценические представления театралов вызывали спектр чувств и большую заинтересованность. На лице Луки не было эмоций, кроме высокомерного взгляда, но его кивок уже многое значил.