Несмело, совсем неуверенно оттого, что никогда так не доверяла своей интуиции, своему сердцу, и, все-таки, уже ничего не боясь, она потянулась к нему, чуть-чуть приоткрыв опухшие от слез губы.
И уже летя в пропасть невыносимо сладкой, одуряющей истомы, уже касаясь ее губ, он в последний миг увидел ее веснушки…
Реальность опрокинулась, и от нее остались лишь еле заметные на фоне глубоко синего неба, чуть шевелящиеся ветви сирени за окном спальни. Он покрывал ее жаркими, отчаянными поцелуями, а она, утонув пальцами в его мягких длинных волосах, едва дышала, ловя его губы. Что с ней случилось, ей и понимать не хотелось, но она сама, сама нащупала пуговицы его рубашки и расстегнула их. Какая гладкая, теплая, душистая кожа!.. Она гладила его плечи, спину, тонула в его губах, а он осторожно, каждым поцелуем, словно, испрашивая ее разрешения, тихонько снимал с нее ее кофточку.
И вот его пальцы коснулись ее груди, ласково погладили ее, и следом он сам губами приник к соску, вызвав шок ослепляющего наслаждения. Она невольно выгнулась, потянулась руками к брючкам, и они слетели с нее так быстро, как и сама она не ожидала.
Волны горячей, качающей, точно, на волнах, нежности… А еще тепло его тела, рук, биение его сердца у нее на груди и губах. И когда она приняла его в себя, когда он понял, что первый у нее, их объятия схлестнули их с неистовой силой, сначала на мгновение заставив замереть, а потом отдав во власть бесконечной, самой чувственной страсти…