-Ну, ну, Ли… Милая, не плачь! Ты все очень красиво сказала и, наверное, правильно… Только не может, не должно все это ломать тебе жизнь, расстраивать тебя. Слышишь? Ли!.. Ли, дорогая моя!
И он стал ласково, бережно целовать ее в висок, в лоб, в мокрую от слез щеку, захваченный невозможной, нестерпимой нежностью к ней, к ее блестящим глазам, поднятым теперь к нему. Господи, и как он только смог столько терпеть?! Как он так долго молчал, ничем, ни единым словом или жестом не выдавая того, что творилось с ним. Творилось помимо его воли, разума, шептавшего – зачем она тебе? Зачем?? Ты же знаешь, кто ты есть и кем будешь, вокруг тебя столько девчонок, да таких, что закачаешься! А тут эта пигалица, которую и всерьез-то никто не воспринимает. Да, хорошенькая, да добрая и заботливая, ласковая… Но с кем, Ричи?! Ей нужен Эдди. Нужен до смерти. А тебя даже не коробит, что она пренебрегает тобой! Как же ты так можешь?!.. Смог. Молчал, терпел, как получалось, и ждал. Ждал, не известно, чего. Возможно, ее окончательного понимания того, что об Эдди мечтать бессмысленно… Теперь уже не важно. Важно, что вот она, плачущая, беспомощная, в его объятиях, и сейчас, по крайней мере, он ей нужен. Пусть даже, в качестве пресловутой «жилетки»…
А Ли даже всхлипывать почти перестала. Она смотрела на него во все зареванные свои глаза, глядела прямо в его взгляд, в котором увидела столько, что задохнулась. Ричи?!.. Господи, Ричмонд! Неужели…