На этот раз она выпила сразу, не мешкая, хотя Ричмонд налил больше прежнего. Через несколько минут ей стало совсем хорошо. Легко как-то и даже радостно. Ричмонд принес из комнаты свечи, которые целыми пачками закупал Эдди, обожавший сидеть при неверном, мягком свете маленьких теплых огоньков.
Стаканчики блестели, глаза Ричмонда, снова, как будто, наполнились прозрачной голубой водой… Он улыбался ей, сидя уже напротив, о чем-то рассказывал. Она тоже что-то говорила, положив голову на облокоченную о стол руку. Все немного плыло, с улицы повеяло свежим ночным ветерком, но он не трезвил, а приятно овевал, лишь усиливая состояние неожиданного блаженства.
Ричмонд упомянул в разговоре парк их излюбленных прогулок.
-Скажи, Ричи… а почему там все так? – формулировать четко вопросы уже не получалось.
-Как «так»?
-Так… странно. Волшебно даже.
-Волшебно… — повторил за ней Ричмонд.
-Да. Знаешь, вот как будто, ворота это какие-то… Точно, уйти можно. Совсем уйти.
-Куда?
-Не знаю… Эдди знает.
-Опять Эдди! – не удержался Ричмонд. – Ну, вот что он такое знает, чего не знаем мы с тобой? А?
-Он знает… он знает… Там, в парке… Это словно, часть его мира, а он – часть того, что заключает в себе этот парк… То утро. Ты помнишь то утро? Мне никогда его не забыть! Этот туман, заросли, спящие статуи и мальчик. Мальчик со свирелью. Помнишь?
-Я помню, Ли. Помню, как Эдди стоял у фонтана с этим мальчиком и гипнотизировал тебя, как удав кролика.