– Троюродная внучка. В память о знаменитом родственнике у нас в семье не принято менять фамилию даже при замужестве. Старомодная дань такому выдающемуся предку. 

– Значит, Вы замужем? – вздохнул, понимая, что опоздал со знакомством: такую необычную женщину я бы с удовольствием пригласил на свидание. 

– Уже нет. Развожусь по причине бóльшей любви к науке, чем к мужчине, – рассмеялась Эмилия, убирая со лба рыжую прядь, выбившуюся из-под заколки. – Кто мешает начать раскопки? Можете доверять – никто не узнает Ваших тайн. 

– На то они и тайны, чтобы оставаться ими, – улыбнулся в ответ и хотел перевести тему разговора на что-нибудь прозаическое, но не получилось даже и рта раскрыть.

– Мистер Аджари, – воскликнула собеседница, скрещивая руки на груди, – я делаю такое предложение только один раз, потом больше не сможете уговорить… даже стоя на коленях!

– Если так, то соглашусь на единственном условии… – замялся, понимая, что придется вводить ее в курс моих отношений с египетской Службой древностей.

– Каком? – поторопила она.

– Раскопки начнутся только после смерти доктора Захии Хавасса.

Я увидел, как меняется выражение лица собеседницы: глаза расширились от изумления, чуть приоткрылся рот.

– Что? – пробормотала женщина.

– Мне пришлось пообещать, – твердо произнес, чем еще больше вызвал удивление доктора, – что не испорчу карьеру главы Службы древностей при жизни и не пересеку границ своей родины пока бьется его сердце. Это было самой обременительной платой за возможность побывать в одной гробнице Древнего царства, закрытой для посещения даже археологам. Я скучаю по музею, где провел столько лет, по пескам Саккары, где знаю почти каждый камень… Но слово есть слово, и нарушать его не собираюсь.