После приема пищи, во время которого нас развлекали приглашенные музыканты традиционными свадебными мелодиями и песнями, наступило время подарков от гостей. Сначала я подумал о шутке, когда увидел, как представители от музея, лаборатории, Службы древностей торжественно вручали нам небольшие макеты кровати в древнеегипетском стиле, стола, табуретов, кресел, напольных ламп в виде деревянных статуй с позолотой.

– Уберу книги и поставлю эту красоту на полку, – предложил, любуясь маленькими произведениями умелых резчиков. – Такая красота!

– Понимаешь, – рассмеялась Эмилия, – все эти вещи в натуральную величину занести на второй этаж не получилось, но можешь спуститься и заглянуть в нашу каюту. Гости не знали, что нам подарить. Я предложила воссоздать царскую спальню из самой удобной и красивой мебели за три тысячелетия. По египетским обычаям слова нельзя подносить в качестве подарка, но Рашид подсказал такой выход.

Я был потрясен находчивостью людей, окружавших меня.

Официанты сменили блюда на столах, гости увлеклись едой и тихими беседами. Мы же незаметно покинули свои «троны» и спустились по боковой лестнице на нижнюю палубу. Стоя на носу парохода, я нежно обнимал супругу и смотрел в сине-зеленую речную даль. Реальность стала исчезать. Мне уже казалось, что мы находимся на настоящей солнечной барке Хуфу, о воду ударяют весла двух десятков гребцов под ритмичные удары в барабан, из зарослей тростника выпархивают испуганные шумом стайки ярких птиц.

– Что ты видишь? – прошептала Эмилия.

– Свой мир… – отрешенно произнес я. – Спасибо, что вернула мне прошлое, мое время, где когда-то я жил. Без тебя этого никогда бы не случилось…

– Мечты должны сбываться.

Мимо нас проплывали лодки под треугольными парусами. Кирпичные домики ютились среди береговой зелени и пальм. Дети бежали у кромки воды, махали руками и что-то кричали нам. Ничего не изменилось за сорок веков, когда я и Птаххетеп так же плыли на юг.

Супруга нежно поцеловала меня, возвращая в реальность, и указала рукой сооружение, на видневшееся за полосой зелени:

– Что за пирамида справа вдалеке?

– Устойчивая, – ответил ей. – Еще не успел увидеть ее вблизи, но фотографии впечатляют.

– Странная она, правда? Я знаю, сейчас не время и не место, гостей бросать неприлично, но так хочется поговорить о них.

– О пирамидах или Древних? – произнес, еще сильнее прижимая Эмилию к себе.

– Как говорить о строении, не упомянув архитектора? – отпарировала она.

– С тобой всегда делаешь научные открытия, – улыбнулся ей. – Почему бы и сейчас это не сделать? Полчаса отдыха от мирской суеты нам не помешает – наверху отсутствия виновников торжества никто не заметит. А если заметят, то поймут. Только, стоя на носу, не очень удобно думать.

Выскользнув из объятий, она скрылась в дверном проеме первого этажа и через несколько минув вернулась в сопровождении официанта, несшего два странных предмета, напоминавшие большие тканевые плоды инжира.

– Твой новый трон, – пошутила супруга, устанавливая на носу бесформенные кресла и усаживая меня в одно из них. – Садись. Вот так. Не бойся!

Я слегка утонул в ткани, окружившей тело. Было непривычно, но комфортно.

– Принесите нам чай и финики в сахаре, – сделала Эмилия заказ официанту.

Через пару минут перед нами стоял столик-поднос с душистым чаем в расписных чашках и вазочка с финиками – любимым лакомством Стефании. Пока был маленьким, она часто их покупала, а потом, когда стали копить деньги на раскопки библиотеки, финики в сахаре были объявлены предметом роскоши и исчезли с нашего стола. В Лондоне было уже не до них.

– Помнишь, – отпив чай, произнесла царица современного Древнего Египта, – нашу встречу в общежитии колледжа?

Кивнул головой.

– В тот момент, – продолжила она, – я думала лишь о совместных раскопках: провести несколько месяцев в пустыне, общаясь с интересным человеком, отдохнуть от тяжелого развода. Но твои слова о том, что могло одновременно существовать две цивилизации, разные по уровню развития, не давали покоя. Уволилась с работы, оставила в твоей двери записку и уехала в Египет. Я часами сидела на камне у подножия пирамид, представляя, как сотни рабочих тянут вверх многотонный блок, как обрабатывают грани камнями и медными зубилами, где ночуют и что едят. Тысячи, десятки тысяч человек работали одновременно в одном месте… Но физиологию живого организма никто не отменял. Чтобы компенсировать потерю воды от нагрузки в жару, надо останавливаться и пить. Затащить блок на высоту с подножия – не час и не два. Нужду тоже надо справлять. Представляешь, какая беготня, вонь и антисанитария царили бы на стройке десятки лет? Вспышка инфекции гарантирована, смертность тоже. Не верилось, чтобы три правителя подряд так систематично изничтожали свой народ. Египет бы исчез, не дожив до пятой династии.

– Ты права. Мне ни разу не встретилось ни одного упоминания о строительстве пирамид Снофру, Хуфу, Джедкарой, Хафрой и Менкаура. Зато я читал записи из храмовой библиотеки о строительстве Джесеру. На пирамиде работало несколько сотен человек, остальные доставляли материал. Целый папирус был посвящен организации, распорядку дня, оплате. Расписано было все до мелочей. Чем выше она становилась, тем меньше были бригады из-за огромной нагрузки на строительные леса. Даже была запись об увеличении срока работ на верхней ступени.

– Разумно. А когда завершили стройку, какая она была?

– Когда пирамиду закончили, то с макушки до основания обмазали стены илом с толченой соломой для гладкости и выкрасили разведенным в воде перемолотым известняком. Я сам видел остатки штукатурки и краски, много обвалилось за десятилетия. И ты правильно мыслишь: десяткам тысяч рабочих не место на стройке.

– Тогда я и заметила ржавчину на плато, только приняла за остатки орудий, которыми ходы пробивали арабы. Но глупо как-то бросать инструменты из железа в таком количестве… А Древние почему-то бросили, – вздохнула Эмилия.

– Гиза была провалом их грандиозных планов, – уточнил я. – На маленькой ошиблись с материалом для облицовки, в большой треснуло перекрытие потолка главного помещения, а средняя была полностью достроена, только выход энергии небольшой. До этих пирамид были две с т-образной камерой, тоже неудачные. Блоки с них пустили на близлежащие стройки. Проанализировав ошибки, строители ушли в Мейдум и Дахшур, бросив на плато все, что не могли и не хотели брать с собой. Паровые машины остались – вода Дахшуре далеко. Краны тащить – проще новые построить. Там Древним больше повезло… Ломаная – вершина их творений.

– Сфинкса тоже они изваяли?

– Нет. Те, кто были до них, – задумался, пытаясь сосредоточиться на мелькавших в голове гипотезах. – Прости, запутался в своих мыслях. Его сделали до потопа или после? Если до, тогда понятно, почему храм распилили и пустили на строения. Я ошибался, когда рассказывал Джону свою версию…

– Уметь признавать ошибки – это лучшее качество в ученом, но не у всех оно есть. Как-нибудь соберешься и изложишь в научном труде версии и факты.

– Я люблю тебя! – прошептал и нежно поцеловал свою супругу. – Вернемся к гостям? Наши полчаса истекли.

Протянул руку и помог Эмилии подняться. Бросив взгляд на пенившиеся под носом парохода нильские воды, мы вернулись в «тронный зал», полный гостей. Какая же свадьба без молодоженов?

Снова зазвучали поздравления и пожелания долгих лет, любви, здоровья. Директор музея рассказал древнеегипетскую сказку о Хуфу и чародее. Эстафету подхватили экскурсоводы, передав ее сотрудникам лаборатории и Службы древностей. Когда очередь дошла до меня, Рашид встал и попросил рассказать его любимую сказку о молодом фараоне и мудреце на моем родном языке. И снова зал наполнился звуками уничтоженного красивого северного диалекта. Я знал, что даже профессиональные переводчики ничего не понимали из сказанного и просто наслаждались звучанием слов. Закончив на древнеегипетском, повторил сказку уже на арабском, и затем лично для Эмилии на английском, чем вызвал восхищение у гостей как знаток языков.

За поздравлениями в наш адрес и увлекательными беседами, я не заметил, как пароход лег на обратный курс, как опустились быстрые южные сумерки и «тронный зал» наполнился светом сотен электрических лампочек.

Судно пришвартовалось к пристани. На нижней палубе мы прощались с каждым гостем, выслушивали последние поздравления. Приглашенные покидали корабль, уезжали на заказанных Эмилией машинах. Пожелав всего хорошего Рашиду и его внучке, мы остались одни, не считая команды парохода.

– Я, правда, хотел такую свадьбу, – признался супруге.

– Только скромность не позволила признаться в этом сразу, – рассмеялась она.