Неспешно скользя по просторной водной глади, корабль направлялся в сторону Неаполя. Небольшие волны с плеском ударялись о дно судна, делая его цвет чуть более темным, чем обычно.  На палубе как обычно была суета. Янычары расхаживали по корме судна и о чём-то общались между собой. Запах морской воды уже пропитал судно насквозь, придавая лёгкости и свежести воздуху. Чувство умиротворения нахлынуло на рабов находящихся в трюме, затмив собой безысходность и осознание того, что назад пути уже нет. Лёгкий морской бриз обдувал палубу, слегка колыша спущенный парус. По настоящему тяжко было только тем рабам, которых против воли посадили за вёсла. Измученный сначала длительным нахождением в той каменной коробке, а теперь и этой тяжкой греблей Искандер начал постепенно клевать носом, но засыпать было нельзя, хотя желание было действительно огромным. По палубе широкой походкой расхаживал командир янычар, иногда подхлёстывая розгами гребущих рабов, чтобы взбодрить последних. Его грозный взгляд бросал в дрожь даже стойких и выученных янычар. Палаш в позолоченных ножнах, слегка раскачиваясь, постукивал по борту корабля. Снизу из-за шума волн и суеты на палубе, этих стуков было не слышно, но даже от одного только присутствия этого человека на корабле, что рабам, что янычарам было не по себе. Уже в кровь исхлёстанные колени Искандера жутко ныли, эта боль помогала сохранять хоть сколько-то бодрости. Но желание уснуть после тяжкого труда всё равно осаждало разум Искандера. В голову к скупщику постоянно лезли воспоминания о былых временах и об удачном бизнесе, построенном на перепродаже дешёвых товаров. Но сейчас это, увы и ах, осталось в прошлом. А будущего не было ни у Искандера, ни у остальных рабов, которых собирались попросту сбыть итальянцам, а те уже и сами разберутся, что с ними делать.

Постукивая пальцами по стенке трюма корабля, Альтхаир пристально следил за группой янычар, зашедших в нижнюю часть судна. Их было человек десять, у каждого в ножнах висели ятаганы, на случай если кто-то особенно смелый попытается сбежать. Двое из них несли большие палки, на конце которых находились сероватые губки, имеющие по непонятной причине квадратную форму. Согнав с запасных пушек рабов, янычары откатили орудия примерно в центр трюма, и принялись прочищать их тряпками и теми самыми губками на палках. Одна из пушек, по всей видимости, была уже практически приведена в негодность. Уж очень многое она, судя по виду, пережила. И ведь её до сих пор тут хранят. Бубня что-то себе под нос, двоица янычар прочищала это видавшее всякое орудие. Судя по их тону, они своей работой были явно недовольны.

— Будь проклят этот капитан, — сказал янычар прочищавший пушку губкой на палке, — всё никак не может выкинуть это старьё на помойку, будь моя воля, я бы уже разломал эту рухлядь и вышвырнул в море, — Альтхаир заинтересованно прислушался к разговору двух служивых.

— Помолчи, даже если ты её сломаешь, то в награду получишь лишь жёсткую порку. И к тому же ты из своих карманов потом будешь платить за новую пушку, тебе вот оно надо? – Ответил янычар протиравший орудие тряпкой. Его сослуживец с губкой на палке тяжко вздохнул и продолжил своё дело. Даже не заглядывая в дуло, Ибн Аль-Ахад видел, что пушка уже практически отжила своё. Она была вся в трещинах и покрыта сажей. И такое старьё до сих пор применяют, не боясь того, что она может взорваться им прямо в лицо? Конечно новая пушка это всегда затратно. Но всё же эта пушка уже отстреляла своё, и давно пора её выбросить, а затем купить новое орудие. Потасканная пушка лишь слегка поскрипывала, когда два бойца в красном чистили её. Остальные же, пока эта парочка возилась со старой пушкой, уже до блеска вычистили все остальные пушки и отправились на верхнюю палубу. Да уж, такая себе работка, особенно для янычар. Но что уж тут поделаешь, приказ для того и приказ, его всегда нужно исполнять, если служба дорога…