Ибн Аль-Ахад понимал, что его ждало. Для любого человека вечное заключение в казематах это ужасная участь. Весь тот утомительный путь, который Альтхаир проделал до тюрьмы, тот смотрел по сторонам и наблюдал за беззаботной жизнью Иерусалимских жителей. Люди занимались обыденными делами – развешивали помытую одежду, выходили и заходили в свои дома, отставные янычары в своих домах пили ракы с бывшими боевыми товарищами, отмечая незнамо что. Для обычного люда такое событие уже не было значимым. Воров ловили часто, и что их потом ждало, знал практически каждый житель. Янычары для этих людей были надеждой и опорой. Они стали таковыми со времён правления Сулеймана Великолепного в шестнадцатом веке. Конечно, после его смерти Иерусалиму сильно досталось – в так называемом «Старом городе» в основном и скапливались всякие отбросы общества, однако они обитали и у подножий городских стен, как снаружи, так и внутри города. К тому же Османская империя заботится только о городах с родных земель, захваченные земли их не так сильно волновали, да и нужны они были лишь для устрашения других стран, чтобы все видели насколько Османы могучие! Но, а чем Османской империи гордиться кроме армии? Да собственно и ничем, по крайней мере, пока на троне империи сидит сын Кёсем-султан — Мурад.

Размышляя по пути о том, как он будет проводить все свои оставшиеся дни в казематах, Альтхаир параллельно с этим мечтал о том, что было бы, если б он родился аристократом, или если бы его жизнь сложилась удачно, и он завёл бы себе семью. Но Ибн Аль-Ахад уже не видел смысла в этих мечтаниях, ибо его дни уже сочтены. Осознавая это, Альтхаир проклинал того кто пригвоздил его к земле и отдал янычарам, кем бы он ни был. Юноша точно знал одно – если он хоть когда-нибудь ещё встретит этого незнакомца, он разобьёт его череп о камни. Однако в тот же момент вор осознал, что он уже его точно никогда не встретит. Ибо из тюрем Османской империи ещё никто не сбегал. Даже если Альтхаир попытается, он всё равно будет тут же убит янычарами, ибо тягаться с янычарами могли тогда немногие. Ну а всякие карманники уж никак не могли противостоять обученным воинам, способным порвать, кого угодно в клочья голыми руками и коня на скаку оседлать.

И вот янычары начали подводить Альтхаира к тюрьме. Она выглядела весьма обыденно для Османской империи, да и для всех соседних стран в целом – тюрьма имела форму всем давно знакомой большой коробки с двускатной формы крышей. Да и это была не то чтобы тюрьма, а скорее склад для подобного ворья, которое потом отправляли отбывать срок в замке Румелисихар, который как раз и был предназначен для перевозки и заключения такого вот мелкого ворья и других малых преступников – контрабандистов, воров, дебоширов и прочих незначительных бандитов.

Что было жутко – такая вот условная тюрьма не имела окон вообще, а одна единственная дверь жёстко охранялась целым отрядом янычар. Весь отряд был вооружён как следует – на поясе виднелись кожаные ножны, в которые были вложены ятаганы, а в руках они держали фитильные ружья, которые для Альтхаира были в диковинку, ибо он никогда ранее не видел такого оружия. Ибн Аль-Ахад пытался примерно представить, как оно работало, но так и не смог понять, какого рода это оружие, и на каком оно расстоянии использовалось.

Раскрыв дверь, янычары открыли Альтхаиру весьма печальную картинку – в середине склада сидело где-то под сотню человек. Все они выглядели весьма плачевно. И у всех этих бедолаг была одна общая черта – абсолютно бесчувственный, погасший взгляд, как у покойников, готовящихся к казни. Такое чувство как будто это было не помещение для заключение мелких преступников, а кладбище. Казалось бы, это лишь мелкие преступники из рядов бездомной черни. Но вот взгляд…