— Одна крыса сдала меня янычарам, и ведь меня схватили, а его не стали! Наверняка уже присвоил себе мой небольшой, но всё же бизнес. Вот если б мог, я бы отрубил его гнусную башку и насадил её на копьё! – Искандер на эмоциях ударил кулаком по кипарисовому полу. В следующий же момент из-за единственной двери снова послышался удар. На сей раз, он был не таким сильным как предыдущие. Искандер тут же замолк. Конечно, у каждого человека бывают свои пороки, и такие вот особенные личности тоже частенько встречаются, но этот поступок всё равно был низким и подлым. Альтхаир даже проникся тяжкой судьбой Искандера, пусть он и бандит, но ничего такого аморального он не делал, незаконная скупка и продажа всё ж таки относится к мелким преступлениям. В мире, что очевидно, существует куда больше преступлений различных степеней тяжести, но Искандер был из «мелких», а посему осуждать его особо то и не за что. К тому же Искандер был из бедных, что такого он мог скупить и нелегально сбыть? Кинжалы сейчас популярны, если например, в дом заберётся вор или кто-то тяжко оскорбил, кинжал – самое то.

— Нелегко тебе пришлось… — Шёпотом протянул Альтхаир, опёршись щекой об свой кулак. В такой обстановке разговоры было единственное что помогало не сойти с ума от давящих с четырёх сторон стен без окон.

— И не говори… — Гораздо более расстроенным голосом произнёс Искандер, уведя взгляд на свои ботинки, Ибн Аль Ахад тоже увёл взгляд, но уже куда-то вперёд. А затем, он также как и Альтхаир обхватил руками колени. Пару минут оба сидели в глухом молчании, от давящей тишины у Ибн Аль-Ахада зазвенело в ушах, отчего тот поморщился и помотал головой.

— Послушай, я вот тут хотел спросить, а сколько ты здесь находишься? Судя по твоему истрёпанному виду, ты тут далеко не первый день, — Спустя это неловкое и давящее на нервы молчание спросил Альтхаир. Искандер бросил беглый взгляд на Ибн Аль-Ахада и отвернулся в сторону, собираясь с мыслями. Ему не хотелось отвечать, однако подсознательно он понимал, что юный карманник в таком случае не перестанет его донимать.

— Я пробыл здесь почти неделю, если быть точнее, меня здесь держат шесть с половиной дней, — нехотя ответил Искандер, перебирая пальцами рук. Альтхаир посмотрел на Искандера и удивлённо вскинул бровь.

— Шесть с половиной дней? Чего они так долго ждут? – Ещё раз спросил Альтхаир, всё ещё держа бровь вскинутой.

— А вот этого я уже не знаю, может специально копят, чтобы потом всех одним махом перестрелять, а может и в рабство продать хотят, других причин нас тут так долго и усердно скапливать я не вижу, — ответил Искандер, сглотнув после своего первого предположения. Альтхаир тоже подёрнулся после предположений Искандера, не зная даже какой из них будет более «снисходительным» по отношению ко всем этим людям. Рабство действительно страшнее смерти, и даже если ты захочешь умереть, тебе этого не позволят сделать, пока ты не закончишь свою работу, вот тогда можешь преспокойно умирать, и то хозяин может и не захотеть чтобы ты умирал, а пожелает чтобы ты и дальше на него пахал, пока сердце не откажет. Вот такое вот оно, жестокое и беспощадное рабство. Но жить всё равно Альтхаиру хотелось больше всего на свете. Так что ни один из исходов Альтхаиру не казался более снисходительным, так как он в любом случае умрёт, с разницей лишь в том, что в рабстве он будет умирать дольше. От ужасающих мыслей по всему телу у Ибн Аль-Ахада проступил холодный пот, а руки и ноги трясло, не ясно от чего именно – от страха, или от долгого сидения на полу. Умирать пока совсем не хотелось. Однако сейчас всё в руках судьбы. Но, не смотря на всё, Альтхаир продолжал надеяться на спасительное чудо…