Я и с тоской, и с улыбкой вспомнил, что дед может говорить и говорить без остановки. Когда его прерывали, он сильно обижался. Обидеть любимого мною соседа не хотелось. Дед Матвей закурил и продолжил: 

– Дед твой Семён всенепременно сейчас со всем семейством нарисуется. Чего ж его старого зазря гонять. А так он и внука встретит и в магазин сразу вместе заглянете. Все одно кой-чего закупить надо будет… 

– Да у меня всё с собой припасено. 

        Дед Матвей пыхнул пару раз самокруткой и сказал повеселевшим голосом: 

– Это хорошо, это ты правильно поступаешь. Как же это к рОдному деду и без запасу заявиться?! Не по-людски это. А ты молодца! 

        Старый казак покосился пару раз на рюкзачок за моими плечами и крякнул: 

– Да, мина она стерва такая – от нее за бугорок не сунешься. Я вот тоже на фронте однава к передку в тырмосах жратву станишникам нес… И ведь почитай в тылу ведь был, а гансы как давай мины энти кидать – я на земь брякнулся, головы не поднять, так и свищет, так и свищет всё кругом, ажник волосья под пилоткой шевелятся… 

        «Ну всё, – подумал я про себя, – деда понесло. » А дед, обдавая меня клубами дыма от крепкого самосада и вдохновенно продолжал своё: 

– Чую по спиняке, как вдарило!!! И тут мне так вдруг горячо стало, что и терпежу никакого нетути. Ну думаю все – зацепило… Только вот в понятки взять не могу – чегой-то спиняку так жгеть? Так жгеть, что спасу нетути… Кубыть думаю, кровяка у меня что-ли такая горячая, прям чуть не кипяток…   Тут стихло, я тырмос с себя по-быстрому скидаваю и напарнику Мартыну-то кричу – давай мол скорейше пакет рви, да перевязывай! А тот ржёт и ржёт как жеребец, удержу на него нету. Смотрю, а тырмос с кулешом ажник в двух местах дырьями украсился… Вот с его-то и хлестало мне на спиняку… А я – то, ужо, думал карачун мне пришел…