— Отпусти. – Твердо сказала она.

— Не шуми, Сеньку разбудишь. Я все годы, Зоя, тебя ждал. – Борис приподнялся и навалившись всем телом положил ее на кровать, зажав одной рукой рот, а другой спешно расстегивая джинсы. – Не мучь меня. Неужели ты так слепа. Я же для тебя все.

Она не верила в происходящее и от неожиданности словно окаменела, потеряв волю к сопротивлению, чувствуя лишь его тяжелое дыхание. Борис был хоть и сводным, но все же братом и мысли о том, что между ними может быть нечто большее никогда не приходила ей в голову.

— Дети, вы что удумали? – Закричала Марья Ильинична, стаскивая Бориса. – А Сеня? Вы же родные!

— Сводные. – Произнес Борис, сев на пол рядом с кроватью. – Не мой Сенька, жаль не мой.

— Родные вы, по отцу. – Прошептала она, сев рядом на кровать.

— Как так? Зойке уже три года было, а мне семь, когда отец с вами сошелся. Я хоть малой был, но такие вещи помню.

— Потому и сошелся, что Зойка ему родная была. – Вздохнув ответила она.

— Мама знала? – Спросил он сквозь зубы закрыв глаза.

— В тот день и узнала. Боренька, но кто ж все исправит. Если бы я могла, я б никогда, слышишь, никогда. – Обнимала его Марья Ильинична. – Прости меня, дорогой.

Он молча высвободился из объятий, поднялся и ушел в свою комнату. Зоя смотрела на мать, ничего не понимая. Слишком много навалилось на нее за один вечер. Они молча сидели рядом, боясь нарушить молчание. Хлопнула входная дверью.