— Молодых-то уносит, но ведь я не молодой. И не впервые пью по два раза на дню. Нет, тут как-то странно руки немеют…

Семён внимательнее глянул на Артёма и призадумался. Пока официант наливал им очередной стакан, он сжимал и разжимал пальцы, а потом сказал:

— Да, и правда… Чё-т не то… Да нет, брось! Здесь плохого не наливают!

— И лицо как-то… — Артём картинно прикоснулся пальцами к щекам и губам. — Вот, губы стали меньше чувствовать.

Семён взял было новый стакан, но замер, не донеся его до рта. Пожевал губами, нахмурился:

— Слушай, а ведь и правда…

— Да нет, кажется, наверное, — сказал Артём и выпил свой стакан. Резко вдохнул, стараясь подавить тошноту, и сконцентрировался на воспоминаниях о медицинской практике. Иногда это помогало отвлечься.

Семён тоже выпил, но уже неуверенно. Воображение поэта начало раскручивать мысли, ненавязчиво подкинутые Артёмом. И пить, не чувствуя овладевающего телом опьянения, он уже не мог.

— Вот ещё ноги что-то шалят… — пробормотал Артём так, чтобы их не услышал рефери.

Семён пошевелил ногами, потом снова пальцами рук, облизал губы. Он думал, и на лице понемногу проступала тревога. Пока что Артём говорил лишь о том, что действительно мог почувствовать пьянеющий человек — однако этого было мало. Пора было переходить к более агрессивному внушению. Проще говоря, пора было начинать врать.

— Стоп… — Артём поводил перед глазами рукой. — А, нет, показалось… Или нет?