Любила их и она. Но куда больше других ‒ того, кто привёл и первым показал ей этот, немного пугающий, но такой большой и интересный мир. Словно добрая собака, охотно играющая со всяким, но по-настоящему преданная только хозяину, она бросала всё, едва завидев, вынужденного в это время быть в постоянных разъездах, маршала, и тенью следовала за ним везде, где он только мог быть. Были ли ли её чувства взаимными? Трудно сказать, ведь направлены они были на человека, чья душа давно огрубела от многих галлонов своей и чужой крови, а жизнь не способствовала её раскрытию. Но когда, вернувшись из последней перед выступлением поездки, он не встретил Милу на дворе (как раз тогда она и другие девушки заканчивали знамя) и не застал её в своём срубе, то ощутил тоску, испытывать которую, казалось, давно разучился.

Примечания: