Долгожданное! О праздник, о радость! Но заржавелый замок не давался. Просто не мог. Да и зачем открываться? На самом-то деле он никому не нужен. Подумаешь, вспомнили раз в год! Ему и так неплохо. Хорошо держать свои сокровища внутри. Показывать их на свету совершенно незачем. С-совершшенно незачщщем…

Сундук не сразу понял, что это не его мысли, а тихий, вкрадчивый шёпот Плесени. Он попытался сам что-нибудь сообразить, но не мог — ничего ему не подчинялось. Доски, всё это время старавшиеся обособиться друг от друга, слишком разбухли. Похоже, не только замок заклинило, но и крышку.

— Как же мы на Рождество, да без праздничной скатерти? — послышались разочарованные голоса. Сундук ощутил укол стыда и грусти. Впрочем, может, то был ещё один поворот ключа? Замок уже дрогнул, заколебался… Но тут снаружи сказали:
— А не сбить ли замок топором?
— А может, и вовсе рассечь его, раз он негоден стал?
— Сслушшай, сслушшай! — зашевелилась Плесень. — Они хотят с-сгубить тебя! Вот она, их благодарноссть!

И Сундук ожесточённо сцепил замочную дужку.

— Не надо, не надо, — заговорили тем временем снаружи, — смотрите, какой он красивый. Потерпим в этом году без скатерти.
Но эти голоса заглушил шелест Плесени:
— Не открывайс-ся! Не подчиняйс-ся!
— Да, — согласился Сундук. — Я теперь свободная личность. Хочу — открываюсь, хочу — нет. С-сейчас мне и так хорош-шо. В темноте.