В тишине этой существовал только всепроникающий горячий свет, заливающий собой по весне весь мир… да старый Сундук, отвыкший от тепла и замерший в испуге.
Странное дело! Он не испепелён, не уничтожен… Он снова открыт и прекрасен!
— Я свободен! Свободен! — завопил он.
Конечно, был слышен только скрип. Но белизна древесины, да блеск латуни, вновь явившейся из тени и ставшей будто золотом, говорил сам за себя.