— У меня тоже печенье есть, заходи, — улыбнулся Владимир Михайлович.

Андрей Иванович вошёл, вытер ноги о тряпку у двери и прошагал на кухню.

— Где твой-то? – спросил он.

— Да у себя в комнате. Спит.

— Опять пил?

— Да… — Владимир Михайлович поморщился. – Его это дело, я не вмешиваюсь.

— А зря! Не били мы своих, как нас отцы…

— Меня отец не бил, Андрюша, — робко сказал Владимир Михайлович.

— Ах да, ты у нас это…

Андрей Иванович оборвал себя – он хотел сказать «интеллигент» тем самым издевательским тоном, каким это слово произносилось в курилке на сталепрокатном, но сдержался. Владимир Михайлович до самой пенсии проработал учителем математики, в то время как Андрей Иванович был и монтажником, и волочильщиком проволоки, и разнорабочим под конец. Учителей вообще Андрей Иванович как будто уважал, но встречая отдельных представителей интеллигенции, относился к ним с высокомерием и даже, под настроение, с лёгким презрением.

Однако Владимира Михайловича он обижать не хотел. Больше Андрею Ивановичу общаться на этой улице было не с кем.

— Ну ладно, — проворчал он. — Ты принеси шашки, я поставлю чайник.

Владимир Михайлович вновь улыбнулся и вышел из кухни, а Андрей Иванович стал привычно хозяйничать.

Следующие два часа прошли просто. Старики играли в шашки, пили чай и часто бегали в туалет. Андрей Иванович ворчал, рассказывал о детях и жене, о старой квартире и работе, которую оставил чуть меньше двадцати лет назад, Владимир Михайлович же в основном молчал и улыбался.