Голубь первые полчаса нёс откровенноую чушь.       

— Пацаны, ребята. Оставьте меня здесь, на хуй. Бля, как больно, сука! Андроля, оставь мне ствол и один патрон… как это «на хуй»!, дембель -хуембель? Ты кого послал, бля? 

 Потом Голубь притих и неожиданно спросил меня:  Андроля… а , нах, осторожнее, черти! А правда, что у татарских девчонок не вдоль, а поперёк?                                                                 — Не знаю, не имел опыта, к чему вопрос?         

 — Ты ведь татар? А татары парни жёсткие, да, Андроля?                                                               — Не татар, а татарин, товарищ старший прапорщик! Сейчас вот, на, отпущу, на, угол палатки и будет буль!                                           

 — Жёсткие парни должны всё знать! Как там… Орешек знаний твёрд! Но мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу всё знать!»,- и он радостно заржал.                                                                

Потом он начал петь. Это было нестерпимо. «Лашанта ми кантарееее!!! Тра-та-та-та… соло итальянок! Литальяно перу…».

 Я начал реально уставать. Прапора тоже дышали тяжело. Андрис молчал. Мошкара ела нещадно. Наконец показались просветы. Шоссе.                                                                    Машин не было. По карте «стометровке» определили своё местоположение.

Направо Кадуй. Там больничка, там нога Голубя найдёт утешение.