Прошло семь лет. Однажды, около Московского вокзала, услышал знакомый окающий голос: Андроля! Епона мама, здорово будешь!                                                    

 Голубь был немного потаскан и имел лицом человека, попавшего под трамвай желаний. Нелепые кроссовки с розовыми полосками, кооперативные джинсы. Форма шла ему больше, подумал я.                                             

 — Я теперь охотовед! И лося всё же завалил! Вона как, Андроля! Жисть, она штука полосатая, как клифт лагерный!   

Где теперь эти нелепые, беспощадные к самим себе люди? Жизнь действительно полосатая, Голубь прав. А ещё я иногда вижу белых собак и вспоминаю ту ночь, когда космос смотрел на меня.