Показался «козлик» с брезентовым верхом. Скуя с автоматом в руке шагнул ей навстречу.  

Водитель «козлика», с обветренным лицом и недоверчивым прищуром глаз, смотрел на нас с подозрением. Видок был у нас ещё тот — красные , в грязи, никаких знаков различия на комбинезонах.                                                         

—  Мужик, давай меня в Кадуй, в больничку, — заговорил неожиданно жестко Голубь, — наш вертолёт потерпел аварию в тайге. Мы группа Северо-западного управления КГБ, я майор Вихрь.

«Боже, что он говорит», — подумал я.                     

Потом был Кадуй, врачи, горячая вода в туалете. Войчук забрал нас к вечеру.  

Подъехали к воротам части. Из них выезжали “Уралы» с первой и второй ротой. На КПП сидел сонный капитан Котиков. Я спросил его — «Учения, товарищ дежурный по части?».                                                                

 — Да вот, пришла телефонограмма, в лесу, как раз в зоне нашей ответственности, упал вертолёт. Говорят, гэбэшный. Пол Вологды по тревоге подняли, сейчас лес прочёсывать будем. А ты из розыска, что ли?                         

 — Так точно, прибыли. Старший группы старший прапорщик Голубь.

 — А поворотись-ка сынку, дай я на тебя погляжу… чего глаза потупил долу? Аль не любезен я тебе? — у полковника Даргеля  жена была преподавателем литературы и он любил такой постмодернизм.