-Я так и не понимаю, что с тобой случилось… — тихо произнес он, присев на кровать. – Просто не понимаю. Извини, конечно, что набросился на тебя, но мне казалось, что тогда ты придешь в себя, Мусенька моя вернется… Может, тебе поспать немного? Хоть часок подремать? Я пойду тогда, не буду тебе мешать. А?

-Иди… — проговорила я еле слышно.

-Ты не будешь против, если я пойду с вами в ресторан?

-Зачем?

-Хотя бы для того, что бы заменить тебя и твой японский моим английским, если тебе понадобится выйти.

-Хорошо. Впрочем, тебе лучше спросить у Петровича.

-Мне он не откажет, ты же знаешь!

-Тем более…

Влад поднялся с кровати и остановился в дверях спальни.

-Отдыхай, я пойду.

И ушел. А я перевернулась на бок и закрыла глаза, даже не пытаясь встать, разобрать платья, привести себя в порядок. Симосава, вероятно, и вправду спит, и если я немного отдохну, не будет ничего страшного. Так я успокаивала себя, чувствуя, что никаких сил нет, что бы встать. Навалилось странное, тяжкое оцепенение, совсем не похожее на сладкую дремоту. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой и лежала так, пока, кажется, не задремала…

…Он стоял в дверях спальни, опершись полусогнутой рукой о притолоку. Все в тех же черных брюках и белой рубашке без галстука.

-Нигаи? – его голос в тишине.

Я вздрогнула, поспешно попыталась одернуть подол платья, вспыхнула от стыда, а Симосава тихо вошел в спальню и осторожно, как-то очень деликатно присел на краешек моей кровати.