И понял, едва Алонэ переступил порог, что не прогадал, назначив ему встречу: в глазах Алонэ замерла несвойственная ему торжественность и мрачность.

–Желаешь чего-нибудь выпить с полёта? – спросил Маэл, стараясь улыбаться дружески тепло.

–Нет! у меня к тебе срочное дело! – Алонэ залихорадило. Он повернулся к дверям и велел: – вводи!

Слуга Алонэ торопливо ввёл, держа за цепь, фигуру, скрытую грубой холщевиной, и замер.

Алонэ нетерпеливо прогнал слугу, сам взялся за конец цепи и обернулся к Маэлу:

–Ты всегда поступал как мой друг. Ты привечал меня, был добр, давал долг, не требовал его…– голос Алонэ дрожал от непривычности речей.

–Ну что ты! Как же иначе! – возмутился Маэл, – мы, как ты верно заметил, друзья!

А про себя подумал: «наконец-то, и с этого польза!»

–И поэтому я пришёл к тебе первому, это знак моего уважения, – Алонэ обернулся к покорной фигуре и сдёрнул с неё одним рывком ткань.

Серое сильное тело, копна чёрных волос, чётко очерченные жгуты мышц…Маэл выругался от недоумения и восторга, и Алонэ обернулся к нему:

–Да! Всё так!

–Но как, во имя всех мечей? – Маэл был потрясён не на шутку.

Дело в том, что экземпляр, приведённый Алонэ, принадлежал расе вительнов – про которых говорили, что они рождены рабами свободы. Дикие сильные племена, вольные в любви и войне, они жили на своей планете и никогда не попадали в настоящее рабство. Даже те отдельные индивиды, что всё-таки оказывались в плену, предпочитали убить себя, чем провести хоть минуту в цепях. Они отказывались от еды, откусывали свои раздвоенные языки и давились ими, душили сами себя цепями, вырывали клоки волос и набивали ими горло, пока не задыхались – словом всё, лишь бы не цепи!