Первая ночь в камерах – самая страшная. Здесь легко сойти с ума, здесь приходит осознание: твоя жизнь тебе не принадлежит. Здесь плачут и воют, умирают, бьются головами о стену – всё в первую ночь, дальше – привыкают.

А вительн –этот поклонник свободы по расе, сидел смирно, глядя в стену.

–Ну, как ты? – ласково спросил Маэл, входя в камеру. Вительн был скован теми же цепями, длинная вязь которых вела к железным кольцам в стене. 

–Хорошо, хозяин, – отвечал вительн также спокойно и равнодушно.

–Что-нибудь нужно? – спросил Маэл, чувствуя себя очень странно. Ему казалось, что это он в положении слуги или даже раба…

–Ничего, хозяин, – такой же равнодушный блеклый голос.

Маэл не выдержал:

–У тебя есть имя? Какое-нибудь? Страх? Чувство? 

Вительн блеснул жёлтыми глазами из темноты, затем также отвратительно-бесцветно сказал:

–Вительны не боятся. А имя…меня зовут Сайерс. 

–Ты забыл добавить «хозяин», – Маэлу хотелось сделать больно этому равнодушному существу. Так он привык работать. Вещь должна бояться своего хозяина, должна ему покоряться!

–Вительны не забывают…хозяин, – и снова это тихое равнодушное ехидство.

Маэл усмехнулся:

–Мелкая ты тварь! Обычно твоя раса не попадает в цепи. А ты? Что, не хватило храбрости сдохнуть? 

Маэл закрыл рот. Надо всё-таки думать, как бы осторожнее обращаться с товаром, который стоит дорого и в перспективе даёт неплохой барыш.