Только открылись жёлтые глаза и равнодушный голос сказал:

–Как угодно, хозяин.

Маэл сжал руки в безысходной ярости и вышел прочь, оставив раба в клетке осязаемой, в свою клетку – неосязаемую, но куда более страшную, и в свои цепи – цепи долга и клейма работорговца.