Берсерки, поначалу устроив кровавую бойню, постепенно столкнулись с решительным сопротивлением рыцарей. Вскоре стало ясно, что врываться в гущу противников уже не такая хорошая идея.

Легионеры показывали себя с переменным успехом, больше стараясь сохранить своих людей, чем атаковать культистов.

Целители из арьергардов, облаченные в белые накидки, бегали по полю боя, вытаскивали раненых. В кругах рыцарства с обеих враждующих сторон нападения на них строго порицались. Ополченцы и наемники, в большинстве своем, тоже старались соблюдать этот неписаный закон. Любой из них мог оказаться на месте тех, кого спасали. Что примечательно, мотивы лекарей не всегда были столь самоотверженными, какими казались. Они хватали и своих, и, если попадется случай, чужих, ведь за плененного рыцаря можно было получить солидный выкуп.

То тут, то там через рассеянные строи воинов мелькали конные всадники, не сумевшие пробиться в тылы.

Помимо этого Стиг чувствовал, что природный фон маны разбушевался. Это неудивительно, учитывая Марека и других магов. Множественные смерти также внесли в это свой вклад — души, растворяющиеся в небытие. В таких условиях затруднительно использовать магию. Но благо Стиг ограничивался магией в пределах его души, так что это на него сильно не повлияло.

Стиг начал поиск достойных противников, коих в стане врага было еще много, и внезапно обнаружил недалеко нечто занимательное. Душа одного из вражеских воинов поблизости излучала значительно больше энергии, чем остальные, но ее потоки были неупорядоченные, что говорило о низком уровне контроля маны. Человеческая душа не могла излучать столько энергии, не обладая должным развитием из-за природного фона. Бушующие потоки дикой энергии, которые сейчас еще более хаотичные, замедляли процессы естественной генерации чистой маны и истончали структуру души. Душа воина была парадоксальна тем, что игнорировала творившийся вокруг энергетический хаос и даже как будто бы только становилась сильнее. Это неестественно.