***

Когда я сажусь на пол в гостиной, то включаю телевизор и нервно вгрызаюсь в хлеб. Если Артем что-то скажет о вчерашнем вечере, думаю, Женя уже не станет так сомневаться в том, что это неправда.

С другой стороны, какая разница? И мне уже 18. И у меня никогда не было парня. Все-таки, это моя жизнь. Я же ничего не боюсь.

— Ааань!

Блин. Он меня убьет.

— Сколько раз повторять надо?
Жека кивает на меня и ухмыляется.
— Вот видишь. Постоянно орет. Злая вечно. Хрен поймешь, че не устраивает.
Артем присматривается ко мне.
— А на вид и не скажешь, что нервная.

Здрасти! И что, я покраснеть тут должна? Собственно, я и краснею. Все-таки своего рода комплимент.
— Я не нервная. Просто обозленная на таких тугодумов. Говори, чего звал.
— Без оскорблений, я попрошу. Принеси гитару. Только осторожно.
Я закатываю глаза. А то, блин, я что-то с ней могу сделать!

Он гитару прячет под кровать, в чехле. Можно подумать, она кому-то нужна. Ей уже бог знает сколько лет, из нового только струны. И тем недолго осталось. Он же буквально, как говорится, рвет их, не жалея рук. Но играет божественно, здесь не поспоришь.

У меня мечта: научиться играть. Но все эти ноты, аккорды и прочее все равно, что черная магия в моем представлении. Но как только я представляю, как сижу на обрыве, свесив ноги, набираю случайные композиции, а потом, чисто автоматически, придумываю что-то свое, так выть хочется. У меня даже есть список песен, которые я до чертиков хочу сыграть. Даже в мыслях это такой кайф…
— Ну ты где там? Или уже сломала что-то?
Я моргаю и поднимаюсь с колен. Ой, гитару забыла. Снова наклоняюсь и беру чехол. Тяжелая. Но эта тяжесть приятная.
Когда Женя забирает свое детище, я решаю не уходить. Пожалуй, я даже запах пива перетерплю, чтобы послушать, как он играет. Поворачиваю стул и сажусь лицом к спинке, складывая на нее руки, а на них — подбородок.