И тогда я понимаю. Он откровенно издевается и насмехается надо мной. Я же такая дурочка, доверчивая, маленькая. А он коварный искуситель. О, Боже мой. Этого еще мне не хватало!
— Захотела и ушла. Тебе-то что? Пусти!
Он без колебаний отходит на шаг назад, но не перестает смотреть в глаза.
— Если бы ты вчера осталась, то не пожалела бы.

Боже мой провалиться мне на этом месте…
— Да пошел ты.

Разворачиваюсь и ухожу. Такие толстые намеки мне еще не делали. И этот человек украл у меня первый поцелуй. Хотя, я, можно сказать, добровольно ему его отдала…

Как же это все сложно!

Выбегаю на улицу и натыкаюсь на подругу. Она удивленно вскидывает брови.
— Ты чего? Жека разбушевался? Клянусь, та штука уже была сломана, когда я вчера пришла…
Я перевожу дыхание, делая глубокий вздох, и машу рукой в стороны заброшенного кинотеатра.
— Да ладно. Пошли, а то мне до семи только можно.
— А случилось-то че?
— Да ничего! Пойдем.

Она только плечами пожимает и берет меня под руку. Я все еще слегка дрожу, не то от злости, не то от перенапряжения. Впервые в жизни я узнала, какого это: чувствовать к человеку симпатию, а в следующие — отвращение.

И все-таки вчерашний вечер из головы моей дурной все никак не выходит. Даже щебетанье Инны не помогает.

Да пусть он будет проклят! Он и его голубые глаза, чтоб их…