У Нерона сдали нервы.

***

-Госпожа…- солдаты, посланные своим властелином, сами были поражены и приказом, и стойкостью, какую проявила эта женщина, не желавшая ни попытки к бегству, ни мольбы. Не выдала она и слез.

-Переубеждать бесполезно? – спросила Агриппина сурово. Ночь была хорошая, подходящая для смерти. Чистая, полная свежего воздуха, лунная.

-У нас приказ, — ответил несчастный.

-Приказы императора священны, — Агриппина коротко кивнула и сжала губы в тонкую нить, кивнула.

-Вы можете выбрать, — солдат, возглавлявший такое ответственное задание, сам был готов заколоть себя мечом, лишь бы больше не присутствовать при этой женщине. – То есть…куда. Если позволите – есть такое место над самым сердцем…

-В чрево, — перебила Агриппина твердо. Тряхнула волосами, подтверждая себе самой решительность, — да.

-Это дольше. И больнее.

-Я все сказала, — Агриппина обратила на солдата страшный взгляд, в котором не было ужаса от надвигающейся смерти, но холодное, разъедающее презрение.

            Удар был точным, но солдат был прав – смерть оказалась мучительнее, но Агриппина стиснула зубы и пыталась сдержать агонию, и даже справиться со смертью.

            Две мысли терзали ее угасающий рассудок: «Пусть убивает, лишь бы властвовал»  — мысль матери, положившей свою душу на благо сыну и совсем отрывистое, человеческое и чужое: «Ненавижу!»

***

-Расскажи мне о моем будущем! – Агриппина полна энергии и сил, она на вершине могущества, на пороге своего самого сильного отрезка жизни.