-О сыне моём, — Агриппина даже освещается как будто бы изнутри, когда говорит о нем. Любит! Любит так, как никого из близких никогда не любила. Как только может любить – со всей тьмой и светом, перегрызет горло кому угодно, отравит, уничтожит. Ради сына. Ради него одного через любое подземное царство пройдет и не попросит пощады.
О сыне… конечно, о ком еще пришла спрашивать? На свое будущее плевала, лишь бы он жил и властвовал.
-Твой брак позволит тебе сделать твоего сына наследником. Твой третий муж назовёт твоего сына своим сыном, — это правда. Я вижу это. Сразу вижу. Впрочем, не надо быть здесь и магом, чтобы догадаться. Агриппине не привыкать добиваться своего у мужчин, к тому же, она уже расставила своих людей и ловушки, чтобы уничтожить последние оплоты для тех, кто еще не видит в ней опасную соперницу.
-И он будет править? – Агриппина смотрит на зеленоватые языки пламени как зачарованная. Завтра утром она пойдет со святыми дарами по храмам, молясь о прощении за визит ко мне, но это будет нарочитым представлением для самой себя. Мои слова будут греть её.
-Он будет править, — подтверждаю. – Твой сын будет править почти четырнадцать лет.
Она вскидывается в ярости – мало! О, жадный человеческий ум! Иной раз и дню лишнему обрадуешься, а тут годы. Впрочем, Агриппина ведь и не спрашивает, что это будут за годы?..
Я вижу полупрозрачных змей в ее мыслях. Она стоит здесь, у алтаря, а уже смотрит в завтрашний день и прикидывает: как скоро ей удастся избавиться от своего третьего мужа, и передать власть сыну.