Особо мне было нечего рассказывать. Тем более что он всю мою сознательную жизнь, так или иначе, прожил во мне и вместе со мной, и я посчитал, что будет уместным обмолвится лишь о том, что хоть как-либо могло иметь отношение к обсуждаемому вопросу. Он молча слушал меня, не перебивая и ни о чем не спрашивая. И лишь изредка кивал головой соглашаясь с тем что слышал от меня и что помнил сам. А когда я закончил с воспоминаниями, то он с какой-то чрезмерной простотой сказал: “ Всё теперь понятно. Слишком много совпадений в их биографиях — что не может быть простой случайностью или стечением обстоятельств, стиснутых ограничительными рамками морально-нравственных, культурно-религиозных и научно-технических аспектов данного мира”, — видя на моем лице не понимание, он тяжело вздохнул и продолжил: “ Ну как тебе попроще-то объяснить? Ты ведь уже знаком с основами плетения пространственно-временных петель, минуя замкнутые бесконечности и созданием ответвлений временных потоков, без применения к ним заданной математической сингулярности?” Я кивнул головой, сделав вид что всё понял. Хотя на самом деле я почти ничего не понял из того что услышал. И в тоже время выглядеть полным неучем в его глазах мне тоже не хотелось — даже если по факту я и был таковым. …Но это лишь по той простой причине, что в наших учебных заведениях изучение архиважных наук начинающихся на слово ‘’ хроно’’ давным-давно и успешно заменили на всяко разно бесполезные “ хренометрии”, “хренографии” и “ хреноведение”.