Рейди взглянул в лицо Филипа, прямо в глаза, и тот изо всех сил постарался не отвести их, понимая тут же, что они сейчас выдают его с головой.
-Она… — Рейди вздохнул и расслабил узел галстука, — она, по сути, ответила: «Нет». Вот так. Мыла, как обычно, пол, а я сидел на кровати, поджав ноги.
-Придешь к нам в сегодня?
Она подняла на меня взгляд, откинула челку и провела плечом по щеке, отирая капельки пота.
-Зачем?.. Куда ты меня зовешь?
И швабра с тряпкой снова зашуровала по доскам пола.
-У нас сегодня вечером вечеринка наметилась – мы сделали песню! Для нас это много значит, и вот, решили отметить. Придешь?
-Но почему я?
Нита оперлась о швабру и поглядела мне в глаза. Я принялся ерошить свои тогда еще длинные волосы.
-Ну… потому что, ты – наш ангел-хранитель! Заботишься о нас – пропали бы без тебя точно… И мне… нам хочется пообщаться с тобой. А то видим мельком и поговорить времени нет. Придешь, скажи?
-А что вам со мной разговаривать?! Мне и рассказать не о чем. В музыке я ничегошеньки не понимаю, да и ни в чем таком, что вам интересно, тоже. Живу в деревне всю свою жизнь – что тут расскажешь!..
И она дотерла пол, сняла тряпку со швабры и плюхнула ее в ведро с водой. Подхватила швабру – разговор был закончен. И тогда я подскочил с кровати, подошел к ней и схватил за плечи в клетчатой рубашке с завернутыми рукавами. Штанины ее брючек тоже были подвернуты, а ноги, по обыкновению, босы.