-Не сейчас?! – невольно выпалил Филип. — То есть, я понимаю, что с момента вашего знакомства прошел уже не один год…
-Я не об этом… Лиза появилась много, МНОГО раньше!
Он налил себе виски и сел в один из принесенных стульчиков. Закурил, внимательно следя за дверью в дом, откуда в любой момент могла появиться Саманта.
-Мне было тогда двадцать пять…
-Что??? Сколько??? – не удержался Лесли. – Я не ослышался? Но как…
Торн лишь усмехнулся, стряхнул пепел с сигареты.
-«Империя» удалилась тогда на природу, так сказать, в деревню, подальше от шума. Нам необходимо было записать альбом, который, либо вознес бы нас, либо отправил на помойку. Собственно, тогда речь шла об одной песне. Той, что удивила потом одних, восхитила других и возмутила третьих… Вы оба, вероятно, догадываетесь, о какой песне речь, но сейчас не в этом суть. Энди носил ее в голове, но Лондон не давал работать, вечно что-то отвлекало. Мы все устали от гонки за успехом, от проблем безденежья, очередей в студии – много от чего. И тогда нарисовалась вот такая возможность пожить и поработать на ферме, где нам выделили здоровенный амбар под студию, запретили куда-либо высовываться, пока песня не будет записана. Словом, лишили всех радостей жизни, запихав в навоз, тишину и скуку наблюдать потуги Энди. Пока он «рожал», мы слонялись от стенки к стенке, играли в скраббл, иногда репетировали куски других песен… Она появилась однажды утром. Помню, как я спустился на кухню в надежде сварить себе кофе и обнаружить что-нибудь из остатков ужина. Подходя, услышал оттуда шум воды, голос Элвиса Пресли, поющий «Ничего не поделать с моей любовью», тоненький голосок, ему подпевавший, и, опасаясь, что у меня уже галлюцинации, почувствовал божественный запах только что приготовленных оладий.