К историческим персонажам тоже можно это отнести и пропагандистам давно это известно. У любого тирана можно найти поступки в стиле «помог вдове» «накормил бездомных» и как-то меркнут даже вопросы в стиле «а почему женщина стала вдовой, уж не этот ли тиран развязал войну, где погиб ее муж».

Однако, всегда нужно помнить о некоем «лимите на зло» у читателя, который он готов позволить литературному персонажу. Этот лимит лежит к одном простом вопросе, который стоит задавать придумывая очередной «плохой поступок»: убедителен ли для читателя мотив плохого поступка или нет. Разу оговорюсь для разных людей убедительность разная, но старайтесь представлять своего читателя, а не «сферическую лошадь в вакууме». Возьмем к примеру двух персонажей:
девушка-проститутка, податливая и безвольная.
бедный студент-интеллектуал, который решил сделать поступок и убить подпольного банкира.

Конечно, многие догадались, что это «Преступление и наказание». При этом на первый взгляд сопереживание должен вызвать студент Расколькников, который делает хороший поступок (по литературным меркам), а не Соня Мармеладова. Но в реальности эти философские размышления о «право имею» отторгают читателя от Раскольникова, а понятная, хоть и не далекого ума, Соня вызывает симпатии читателя.

И поверьте не в убийстве дело.

Вито Корлеоне задумал убить Фануччи. И ― положить себе в карман семьсот долларов. Те триста, которые должен был бы уплатить вымогателю из «Черной руки» он сам, и плюс по двести от Тессио и от Клеменцы. Если не убивать, придется выложить Фануччи семьсот наличными. В его глазах живой Фануччи семи сотен долларов не стоил. Он бы не отдал семьсот долларов, если б понадобилось спасти Фануччи жизнь. Не заплатил бы этих денег врачу за операцию, без которой Фануччи не выжил бы. Он был ничем не обязан Фануччи, не состоял с ним в кровном родстве, не питал к нему приязни. Отчего же тогда он должен был своими руками отдавать Фануччи семьсот долларов?..