Теперь это стало совершенно очевидно: отсутствие шмали и её наличие определяли моё состояние, взгляды на мир, отношение к окружающим, своей работе, да и к самому себе, в конце концов!

Ничто не доставляло мне радости, когда я оставался без моей дымящей конфеты. А любая мелочь, на которую в обычные (ну, знаете, «обычные») дни я не потратил бы ни килоджоуля своей энергии, обращалась для меня теперь в очередной нож, входящий в мой кровоточащий мозг.

Я просто должен взять себя под собственный контроль. Многое бы я отдал, чтобы кто-нибудь запер меня на этой хате, три раза в день принося еду. Я бы с радостью отдал свою жизнь кому-то в руки, только без сексуального насилия. Пусть этот кто-то стегал бы меня током за каждую мысль о том, чтобы накуриться.

Я хочу этого, потому что мне начинает казаться, что моя воля теперь не то, что утратила твёрдость. Она утратила даже вязкость. Превратилась в сраную жидкость с плотностью меньше, чем у воды.

Боже, неужели я и в самом деле не могу ничего с собой поделать? Я достаточно молод. Фундамент моей жизни только-только заложен, и над землёй стали появляться первые ряди кирпичей. Уродливых полых кирпичей, смазанных дешманским бетоном.

Вот что нужно сделать — заменить стройматериалы: записаться в спортзал, попробовать найти работу по душе и купить себе, блять, какую-нибудь книгу.

Нужно читать, читать что-то развивающее; нужно ПОПРОБОВАТЬ НАПИСАТЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ СВЯЗНОЕ!