Как бы хорошо он себя со мной не вёл – я, блин, не мог отделаться от мысли, что где-то здесь меня ожидает ловушка.

Но могу сказать – этот ублюдок знал своё дело и уходить без клада не собирался. В этот раз тот был в лифте. Ай, блин, тупая сука-мамаша с пакетами продуктов зашла вместе с нами. Мы нажимаем на пятый. Она нажимает на пятый.

Скотина. Просто скотина.

Мы выходим вместе с ней и слегка отстаем. Типа, идём домой, но просто ждём, чтобы домой зашла она. Молюсь, чтобы не докопалась до нас.

А баба ещё так оглядывается, будто ждёт, что мы её палкой по голове ёбнем и изнасилуем. Ага. Прям все её триста кг возьмём и на двоих растрахаем. И пакеты её с колбасой и блоком дешманских сигарет заберём.

Мы останавливаемся у дальней двери другого конца коридора и, типа, ищем ключи, что-то там шурудим, хлопаем себя по карманам: ага, ключики потерялись, так-так-так, где же они у нас есть, а?

Господи, мы выглядим так палевно, я почти уверен в этом.

Дверь захлопывается, и мы возвращаемся к лифту.

Сука, да ну нахуй. Школьник с велосипедом. Пропускаем его вперёд, а сами остаёмся ждать.

С третьей попытки у нас получается уединиться.

Меня потряхивает. Сэм разворачивается к зеркалу, встаёт на цыпочки и начинает шурудить руками вверху. Клад за зеркалом.

Я молюсь, чтобы у него всё получилось, но понимаю, что Бог, возможно, хуёво отнесётся к таким моим просьбам. Блин, как же мы беззащитны, мы так беззащитны в этот момент.