Её кулак прилетает мне в лицо. Музыка перестаёт играть, когда я оказываюсь на полу. Пара мальчиков помогает мне встать, и я возвращаюсь в игру. Контузия проходит ещё через полминуты.

Кося уже завалила эту центнеровую шаболду и раздаёт ей лещей.

Я пытаюсь докричаться до Коси, в глазах которой теперь тьма и больше ничего.

— Нас сейчас выгонят на хрен, прекрати!

— Да ладно, не будет она жаловаться, верно?! — Кося пинает жируху в последний раз и…

— Наша очередь, блин, — я тяну Косю в туалет, и мы закрываем за собой дверь.

— Ты как, — Кося осматривает моё лицо.

— Болит, — я осматриваю лицо Коси.

Она упирается лбом в мою грудь и смеётся.

— Да уж, блин, — говорю. — Что это такое было?

— Просто сука, малышка, — она смотрит на меня пристально несколько секунд и приближается к моему лицу. — Как я её, да? Скажи же, я крутая, да, малышка?

— Самая крутая.

— Не дала тебя в обиду.

— Да…

Кося прижимается губами к моих губам, а я стою, прижавшись к двери, беспомощно опустив руки.

Мы приводим себя в порядок, а на выходе нас уже ждёт охранник, который собирается вывести нас из клуба.

Кося снова конфликтует. Не то, чтобы мне это не нравилось; я бы и сама конфликтовала, но алкоголь всегда отнимал мою энергию, тем более, если в желудке пусто.

Эх, сейчас бы колёсико, как тогда у Коси дома. Можно было бы и поскандалить.

Жирная сука тыкает в нас пальцем. Жирная, мерзкая…

— Жирная, блять, мерзкая блять, — кричу я ей, когда охранник уводит нас к выходу, — тупая, блять, овцеёбина, ты будешь жирной всегда, всегда будешь такой, сука!