Аким многозначительно глянул на меня.

— Прости, забыл спросить твоего разрешения, потому что ты был в коме, а я, типа, спасал нас обоих. Жаль, что ты не стал свидетелем той чудной сцены после того, как отрубился на моих, блять, голубых глазах.

Короче, когда я поехал в гости к праотцам, Аким впал в истерику. Нужно признать, что, если бы мой мальчик вовремя не взял себя в руки и не вызвал скорую — я бы, вероятно, сейчас на него бузил.

Аким позвонил в скорую, сообщив о сердечном приступе, попутно пытаясь реанимировать меня.

Шприца с адреналином мы в аптечке, к сожалению, не держали, но и у меня была не полная остановка, а что-то, вроде, питстопа, когда сердце совершается с десяток ударов в минуту, поддерживая базовые процессы организма.

В общем, он впал в загоны и подумал, будто скорая может приехать с копами, а там…

— Ты, хоть, представляешь, но мы уехали бы на двадцать лет, каждый из нас?

Да, Аким был прав. Прав был, когда спустил всю наркоту вниз и закопал под кустом на газоне (ну, на том, что было похоже на газон).

Белый Аким и серый я спустились вниз. Первый — перелез через низкую ограду, отделявшую тротуар от подобия газона. Сел на корточки.

Я перелез следом и оба мы стояли теперь около куста с остатками снежного покрывала под ним. Палевый он, конечно, прикоп замутил.

Боже…

Нет-нет-нет, леди Гаш, нет! Я спасу тебя!

Мы оба, забыв о приличиях и безопасности, опустились на колени и стали раскапывать землю под этим долбаным кустом. Эх, как в старые добрые времена, ебись они в рот.