Здесь нужно небольшое отступление в пользу объяснения. Дело в том, что эффект от употребления марихуаны находится в прямой зависимости от настроения твоих мыслей в этот момент. Я знал это, конечно, мне говорили об этом как-то раз.

Конечно, каждый раз, когда я курил шмаль – мне становилось легче. Но связано это было с тем, что моя жизнь мне на самом деле нравилась.

Я чувствовал спокойствие. И курил, как правило, один или с Акимом. Возможно, поэтому я не думал, как сильно она может загнать человека в таком расположении духа, как у меня сейчас.

К тому же зелень, совмещённая с иными наркотическими средствами может слегка менять эффект, преимущественно усиливая его. И это я также знал. Но… почему-то забыл.

Короче, я сидел уже минут херзнаетсколько и тщетно боролся со своей совестью, залипая себе под ноги.

Моей вины в том, что дед умер, не было. НЕ БЫЛО.

У него, наверное, были внуки и дети. Он прожил хорошую жизнь. А Сэм, СЭМ, ЭТО СДЕЛАЛ СЭМ, убил его.

Нет, он просто ударил его. Убили его вы оба, когда бросили в сугробе. Он замёрз. Дедушка замёрз насмерть.

Ты убил своего брата по вере. Хорошего человека.

— Ты… — я поднимаю расширенные глаза, поняв, что это рвётся наружу.

Диана вопросительно наклоняет голову. Боже, до чего жутко-красные у неё глаза. Чёрно-красно-красивые.

Ты не должен этого говорить, малыш. Этим ничего не решить.

Она такая красивая. Красивая девушка, которая даже не знает, что я за человек. Нужно. Нужно признаться ей. Она была с ним знакома – наверняка.