Совершенно глупую вещь я делала сейчас, падая в её объятья. Она, вдруг, представилась мне такой сильной. Кося и раньше выполняла обязанности моего охранника, но в этой душевой кабинке она стала теперь моим мыльным пузырём безопасности.

Кто бы мог подумать, что хилые девичьи ручки могут оказаться более крепкими, чем волосатые и мускулистые.

— Это пиздец, Кося, — говорю я, когда она освобождает мой рот и принимается за мою шею. — Мы же пьяные, это… пиз-дец.

— Я знаю, — она вновь целует меня, на этот раз без языка.

Я впервые с тринадцати лет чувствую это стыдливое возбуждение. Давно я не задумывалась над тем, плохо ли то, что я испытываю в данный момент. Мурашки пупырят мою кожу.

Сморщившимися от воды подушечками пальцев я ощущаю мурашки и на её теле. На её животе. И бёдрах. Её больших мягких бёдрах…

Её пальцы на моём затылке отключают мозги – Кося нащупала там красную кнопку выключения Саши-Серафимы.

Я понимаю, что не могу дышать, когда она касается пальцами других моих губ – небрежно, будто случайно, в давке автобуса. Затем прикосновения становятся более осознанными, направленными.

Я оттесняю её, ловя ртом воздух.

— Кось, я дышать не могу, Кось.

— Давай выйдем.

Она вытаскивает меня из кабинки, проводит через ванну.

— Нам одеться…

— Забей хуй, — Кося всё же с некоторой осторожностью приоткрывает дверь ванной и выглядывает в проём, продолжая держать меня за руку.