— Как? — глаза мои вновь заблестели. — Ты…

— Да не сегодня, блять.

У меня аж отлегло.

— Два года назад я в лагерь ездила в подмосковье, как его там. Лицейский или хуй его.

Я помню. Тогда Кося была очень немногословна, рассказывая о своих впечатлениях.

— Ну, короче, и всё. Изнасиловали меня там. Блять, ну я растяпа…

— Подожди, как тебя…

Кося выбрасывает пропитанные пивом салфетки в урну под столом.

— Да блять, надо пакет выбрасывать, это хуйня. Папа меня убьёт, если вонять будет.

— Расскажи мне, Кось.

Кося достаёт влажные салфетки из урны.

— Ну, там был один мальчик, — и засовывает их в пустую бутылку. — Он мне, вроде, нравился. Ну он при деньгах, я ж легко покупаюсь, ты меня знаешь.

— Не говори так.

— Да ладно, по угару. Просто так сказала. Ну мы с ним тусили, так… целовались пару раз. Ну у меня… парень был, ты знаешь, Костя. Дэ-э-э… я и не девственница была. Так что… просто никому ничего не говорила.

— А как это было?

Признаться, так интересно было мне теперь расспрашивать её об этом. Будто Кося, моя любимая Кося забирала себе мою боль, преобразовывала её в хорошее. И так спокойно она говорила о том, что меня сейчас так гложет.

— Ну это на пляже было, — я вижу, как она делает это; безо всякого желания, но и без мук, переводя глаза с интерьера на меня и не ломая голос; а глаза её сухи настолько, насколько это позволяет биология. — Там, вообще, за нами никто не смотрел. Мы просто ушли купаться и всё. Вчетвером и там ещё один какой-то лох был… Ну, короче, я с ним до этого целовалась и в этом раз мы в лесок ушли. Я и не думала, что такое случиться может. Кто мне говорил-то о таком, Костя так не делал, он ко мне иногда прикоснуться боялся. А тут такая наглость… Ну и он меня… это… изнасиловал. Вадим его звали – этого парня.