Ровно через пять минут к дому подлетел все тот же кэб номер 88 и оттуда вывалился мистер Холмс. Действие опия на человеческий организм значительно превысило все его ожидания и победило хваленое железное здоровье сыщика. Сунув в руку кэбмена грошовую монету и получив на сдачу удар хлыстом по спине, великий Шерлок поёжился и почти бегом направился к двери.
—Хадсон! — заорал он, приплясывая у закрытой двери, — Быстрее, дорогая! Мистеру Холмсу нужно срочно войти!
В ответ сверху раздалось знакомое:
—Иду-у!
Глаза мистера Холмса наполнились слезами. Он уже знал, что за этим «иду» последуют не менее трёх других «иду», а так же «спешу», «уже рядом» и «сейчас-сейчас». Скрипя зубами и своей силой воли, знаменитый детектив забарабанил в дверь. Тотчас же из дома напротив истошно завопили:
—Господи, ну когда его кто-нибудь убьет?
—Заткнитесь, Моран! И чините свою духовушку! Потому что великого Шерлока…
В этот момент окно гостиной над ним распахнулось, и сэр Генри сбросил вниз чучело собачьей головы.
—Держите, Холмс! Это вам!
Голова больно стукнула великого Шерлока по макушке и опий, уже было отпустивший человеческий организм Холмса, вновь шибанул по его гениальному мозгу. К великому сыщику пришел долгожданные покой и облегчение.
Ровно в половине одиннадцатого, когда фонарщики и часы…и т.д. и т.п. на Бейкер-стрит появился доктор Ватсон. Он, не спеша, шел к дому, помахивал своим докторским саквояжем и, нюхая сорванный где-то цветок, лениво переругивался с кэбменом номер 88, который ехал за ним по пятам.
—Давайте подвезу, мистер? — упрашивал извозчик.
—Не хочу! — наслаждаясь своим превосходством, бубнил Ватсон.
—Ну, хоть немного, а?
—А у меня денег нет! — весело отвечал доктор.
—А можно натурой какой-нибудь…—не сдавался кэбмен.
Доктор остолбенел на минуту и, затем, игриво бросив цветок в извозчика, томно произнёс:
—С этого и надо было начинать…противный.
—Лезь сюды, дорогуша! — по-хозяйски приказал извозчик.
—Иду-иду, — пробормотал доктор и достал из саквояжа трехлитровую клизму.
Ровно через две минуты по Бейкер-стрит громыхая и раскачиваясь, пронесся кэб номер 88 с обезумевшим кэбменом. Полковник Моран, дремавший сидя на удобной табуретке у окна своего дома, мгновенно очнулся и, вскинув духовое ружье, выстрелил ему вслед, но кажется, промазал. Бывший охотник на слонов и Шерлоков Холмсов возмущенно плюнул вниз и оттуда послышался спокойный голос Ватсона:
—Добрый вечер, полковник! Ещё не спите?
—Да уснешь тут! Как же!
—Хотите пилюлю? Или клизму? — вкрадчиво осведомился Ватсон.
—Я тебе сейчас дам пилюлю! — рявкнул Моран и принялся вновь заряжать ружье.
Неприятный скрежет взводимой стариком пружины донесся до доктора, и он поспешил ретироваться к своему дому. К счастью у него имелся ключ от двери, поэтому он был уверен, что успеет проскользнуть до выстрела. Однако не тут-то было. Закадычный друг Холмс, опасаясь покушения на свою драгоценную персону, разбил все фонари на их стороне улицы ещё прошлым летом, и теперь темень стояла такая, что Ватсону поневоле пришлось зажечь спичку, чтобы попасть ключом в замочную скважину.
Как только вспыхнула маленькое пламя, рядом многообещающе шлепнула тяжелая пуля, и Ватсон быстро дунув на огонь, стал шарить в темноте трясущимися руками и ногами. Продвигаясь к двери, доктор наступил на что-то мягкое и мохнатое, которое слабо пискнуло.
—Кто здесь? — быстро спросил Ватсон, хватаясь за клизму.
В сантиметре от его уха взвизгнула пуля и врезалась в стену, обдав доктора каменной крошкой.
—Ватсон! Ты –труп! — крикнул через улицу Моран. — У меня ночной прицел, жалкий ты докторишка!
Наверное, так бы все и случилось, и на могильной плите Ватсона впоследствии бы высекли скромную эпитафию: «Лучше бы ты только писал, а не лечил…», если бы за дверью не раздался милый и такой долгожданный голос миссис Хадсон:
—Я тут, мистер Холмс! Уже открываю!
—Я Ватсон! — сказал доктор Ватсон, но то, что его приняли за Холмса, щекотало его самолюбие.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и яркий свет длинной полосой разорвал темноту ночи.
—Добро пожаловать, дорогой доктор Ватсон! — узнавая его, сказала старушка, — А где Холмс? Он не пришел?
В ответ на её слова откуда-то снизу из кромешной черноты высунулась ужасная морда собаки Баскервиллей и произнесла:
—Добрый вечер, друзья мои!
Миссис Хадсон беззвучно упала навзничь, и полковник Моран записал её на свой счет. Сделав зарубку на прикладе, он вновь зарядил ружье и прицелился в доктора Ватсона, который опять остолбенел.
—Ватсон! — сказала собака, — мне кажется, что у меня чудовищно распухла голова, и я сто лет не брился! Кроме того, мне ни черта не видно, видно заплыли глаза…это ж элементарно!
—Ватсон! Холмс! Поднимайтесь к нам! — опять высунулся в окно гостиной сэр Генри, — мы тут чудесно проводим время!
Полковник Моран резко передвинул ружье по подоконнику и выстрелил в Баскервилля. Но вместо выстрела раздалось жалкое «пфф-ф» и ружье вдруг сдулось, как шарик. Проклиная духовую природу оружия и занозу из подоконника, старик схватился за насос.
—Помогите мне, дорогой друг, добраться до ванной! —Холмс с головой собаки на плечах вытянул руки и зашарил по лицу Ватсона.
Ватсон тупо смотрел в добрые собачьи глаза Холмса и был готов сделать все что угодно, лишь бы они исчезли. Он оторвал руки Холмса от своего лица и повел его в дом. Друзья осторожно перешагнули через распростертую миссис Хадсон и стали подниматься по лестнице.
—Ватсон! Га-га-га! — скрипел Холмс, — Мне показалось, что я слышал голос сэра Генри? Га-га-га! Право, он уже мне надоел со своими собаками! Каждый раз он привозит из своей глуши какую-нибудь мерзость и уверяет, что это все та же самая животина. На Гримпенских болотах и в окрестных городках уже ни одной собаки днем с огнем…Осторожней, Ватсон! Куда вы меня ведете? У вас глаз, что ли нет?…
—Дорогой Холмс, каюсь, я задумался, и вы уперлись в косяк! — Ватсона, наконец, отпустило, и он пришел в себя, весело узнавая брюки Холмса, рубашку Холмса и пиджак Холмса.
—Это же элементарно, дорогой друг! — глухо ворчал Шерлок,— Неужто я не могу вам доверить такой простой вещи, как довести меня до ванной…Вы сказали – косяк? — вдруг оживился он, и они вошли в ванную комнату.
