С определенного момента, Кейранд стал чувствовать, что что-то не так. Да, еды много, достаточно денег, но воровать становилось всё труднее. Банду стали узнавать. Теперь не получалось так просто прийти на рынок, отвлечь наименее опасного продавца и, воспользовавшись его рассеянностью, украсть что-нибудь себе на обед. Остальные Мертворожденные не думали об этом, наслаждаясь свободой, хулиганя и активно изучая новый вид развлечения – алкоголь. Но всё шло к краху. И крах должен был наступить очень скоро.

Шарн был не одинок в своих опасениях. Однажды, он пришел в штаб после прогулки и застал Цинтлера одиноко сидящим у костра и смотрящим в огонь измученным от напряжения взглядом. Он выглядел совсем осунувшимся, черные круги под глазами были совершенно чудовищными. Но больше всего Кейранда потряс этот взгляд. Взгляд отчаяния. Лидер понимал, что видимый успех может оказаться лишь длинной и пологой, но неумолимой дорогой к катастрофе. Нужно было что-то предпринять… Но что?

А потом одно за другим произошли два значимых события. Первое случилось абсолютно обычным осенним днем, когда Кейранд, Гаротон и совсем еще зеленый Мертворожденный по имени Ремир шли на рейд по рынку.

— Да ладно тебе, Кейранд, — отмахнулся от друга Гаротон, — Ну не стырим ничего сегодня – придем завтра! Подумаешь, трагедия… Мы всем этим сукиным детям еще покажем!

Словно в подтверждение этих слов он взял с асфальта камень и бросил его в голубей, облюбовавших какой-то балкон на жилом корпусе. Птицы взволнованно закричали, судорожно дергая крыльями, чтобы как можно скорее взлететь и избежать опасности.