Глава 10.

  Ты хотел докопаться до истины? Она может шокировать одних, но для других истина может означать свободу. Свободу, ради которой стоит избавляться от любого камня преткновения, каким бы невыносимо тяжелым он ни был. Таковой всегда имеется, милый, и иногда путь к истине очень долог. Но ты обладаешь терпением, настойчивостью и смелостью, что является гарантом успеха. Ты здесь, и истина не скроется от тебя. Ты готов почувствовать себя свободным и забыть обо всем, что тебя мучило и терзало. Избавься от уз и плена, тебе это под силу. Порой в своих грезах ты слышал звук, похожий на красивую мелодию. Она летела над полями и лугами, над лесами и реками. Но ты не знал, что именно она означала. Я пришла, чтобы раскрыть тебе ее сущность. Ты слышишь ее, и твое сердце каждый раз сжимается от волнения, потому что ты знаешь, что где-то есть прекрасная жизнь – ты подозреваешь это, но не уверен до конца, потому что все это напоминает лишь волшебную сказку. Поверь, это явь. Это на самом деле. Я отведу тебя туда, где ты забудешь, что такое зло, страх и ярость.

Она стояла здесь. Привлекательная женщина с русыми распущенными волосами, в сарафане. Она стояла в комнате и смотрела на него выразительными черными глазами. Поначалу он немного смутился и даже испугался, но затем взял с пола пистолет. Она стояла, напоминая видение из еще не прошедшего сна. 

Ты готов, милый. Готов ощутить вкус свободы. Забыть обо всем, что тебя мучило раньше.

«Убью», — мелькнула у него мысль, но следом за ней в его голову вновь вторгся голос:

Никакого страха, милый. Его больше нет.

Григорий держал пистолет прямо перед собой. Он действительно намеревался нажать на спусковой крючок, если возникнет такая необходимость. Но что потом? Придется объяснять Галичу, что его жена мертва, и убил ее никто иной, как сам детектив. Но зато она превратилась в одно из тех существ, что умеют передавать мысли телепатически. Кроме того, она пробралась в спальню к малознакомому (а точнее совсем незнакомому) мужчине чтобы молоть какую-то чушь о райской жизни.

«Лучше уходи», — он тоже включился в эту телепатическую беседу, чтобы воздействовать на свою незваную гостью.

Внезапно его одолела слабость. Она была убийственной и необычной настолько, что пистолет выпал из его рук, а сам он шлепнулся на кровать не в силах больше пошевелиться. Он до боли стиснул зубы, и, превозмогая бессилие, попытался сдвинуться с места. Мозг отказывался выполнять команды, разум словно превратился в пространство для маневров посторонних сил. Разум подчинялся, но только уже не самому Григорию. Тело было парализовано.

— Освободи меня, чертова сука! Сними свои невидимые кандалы. Что бы ты там ни пыталась предпринять, тебе ни за что не переманить меня на свою сторону. Ни за что!

— Гришенька, успокойся. Ничего дурного не произойдет, я обещаю. Ты лишь получишь то, чего так хотел. – Ее голос источал ласку.

Постепенно силы стали возвращаться, но это начало происходить слишком поздно, потому что из запястий Марины с быстротой молнии выскочила пара длинных темных щупалец. Щупальца отделились от ее рук и обмотали Бережного, крепко-накрепко привязав его к кровати.

— Я убью тебя! – Взревел пленник. – Я тебя убью!

— Что же ты так напряжен? Расслабься. Опусти голову на подушку. Может быть, тебе нужен стимул, чтобы привести свои нервы в порядок?

Последовало что-то вроде секундной вспышки света. Белое пятно, поглотившее на мгновенье облик Марины, сразу же пропало, словно его и не было. Григорий закрыл глаза, а затем открыл, проверяя, мерещится ли ему все происходящее. Но все было наяву. Перед ним на кровати сидела Оля. Его Оля. От ее улыбки и ласкового лица, вздернутого носика и прелестных волнистых волос волнение горячим потоком стало разливаться по жилам.

— Это не ты… — шептал он. – Это не можешь быть ты. Ведь…

— Т-с-с. – Она приложила палец к его губам, а затем крепко поцеловала в них. Жар ее губ был до боли знакомым и притягательным. Но как она могла очутиться здесь? Ведь Григорий говорил с ней по мобильнику перед тем, как отправиться в свою комнату. Его жена была далеко отсюда.

— Я прошу…

— Молчи. – Она взобралась на него и скинула с себя сарафан. Ее губы были исполнены страсти, нежные пальцы касались его щек и шеи. Он почувствовал, как его член входит в нее. Ее глаза стали темно-красными, словно их заполнила кровь, зрачки растворились в этой жуткой краске. Он закричал, однако крика не получилось, а из горла вырвался стон.

Просто беспомощный стон.

 «… Молодой китаец по имени Фо, живший в XV веке, однажды пришел в храм Хайго для того, чтобы встретиться с Фо — мудрецом. Он вошел внутрь, где горела целая сотня свечей, а в центре возвышался большой трон. Именно там, следуя своим крепостным заветам, пребывал Фо — старший, который восседал, сцепив руки и скрестив пальцы. Его руки лежали по направлению к оку РА – свету, ниспадающему на  Фо сквозь тысячи ежедневно проплывающих над храмом облаков. Фо — младший очень хотел стать таким же, как и Фо — старший, чтобы научиться мудрости, познать идеологию души и сущности, и к тому же быть могущественным. Но не только лишь распознав физиологию земной плоти. Он знал, что тело – это лишь эго-проводник, который рано или поздно сойдет на нет, и тогда те из людей, кто не удосужился подготовиться ступить на следующую ступень жизни, останутся тлеть в виде серой дряблой плоти, лежащей на почве. Умеючи же поддерживать разум и дух над своим телом, ты научишься преодолевать пороги самой вечности и продолжать свой жизненный путь. Фо — младший очень хотел узнать, на что способен, получится ли из него истинный Фо, способный бросить вызов собственной судьбе. Он сел на пол.

Великий, я пришел к тебе за помощью, молвил он.

Я знаю, зачем ты здесь, был ответ, знаешь, малыш, все это слухи. Никто не может жить вечно, как и никто не в состоянии изменить свою судьбу. Никто не в состоянии повлиять на принцип дуализма, хотя иной раз тебе кажется, что материя и дух несопоставимы. Самое первое, чему ты должен обучиться – распознавать границу между духом и телом, научиться принципу «ни» (принципу расслабления), который является предварительным шагом к внетелесному путешествию, и я помогу тебе в этом. И старший Фо обучил младшего тому, чему хотел обучить. Легенда сообщает, что был взращен последний мудрец династии «део» и великий наставник древнекитайского духовенства. Человек, милый, может жить богато и быть глупым или бедно, но быть совсем не глупым. Он может смотреть на мир глазами мудреца, богатого гармоничностью духа  и тела. Или же глазами самого страшного и смертоносного из всех явлений, что были созданы Богом, не верящего что грядущие перемены – это лишь прелюдия к трагедии его собственной души. Фо – младшего, который впоследствии продолжил дело мастера, убили за то, что он был неглупым и небогатым, духовно развитым и умеющим преодолевать то, что преодолеть под силу не каждому. Но главное, за что его ненавидели враги – это его умение подпитывать свои силы с помощью посылаемой из космоса энергии. Межгалактической энергии. Энергии, которая по всем канонам не должна быть спутником земных мудрецов ведь это нарушает все законы и трансцендентальности духовных общин; нарушало тогда, когда вершилась легенда. Ты станешь одним из нас, но перед этим тебе необходимо пройти посвящение, которое даст тебе наиболее быстрый доступ к свободе.  Это будет иное посвящение, нежели в случае с посвящением молодого Фо. Более простое и быстрое. Мы должны слиться с тобой в едином порыве страсти, милый. Страсти, что откроет для тебя дверь к священным истокам, тому, к чему ты стремишься…Ты не станешь бессмертным, и Фо мудрый не сделал бессмертным Фо молодого, но я обещаю, что ты получишь свободу и обогащение. Духовное обогащение». 

***

  Звуки мелодии. Мелодия искажена гулом неведомых стихий. Звуки, доносящиеся из-под земли. Они похожи на голос ветра, играющего в толще пустынного песка… Еще мгновение, и мелодия окончательно сбивается с прежнего ритма. Теперь она другая, и где-то внутри тебя просыпается страх. Малиновые сумерки сменяются туманом. Страх тебе не чужд. Он не чужд никому. Тебе кажется, что ты можешь его контролировать и даже распоряжаться им. Страхи, живущие в тебе, беспощадны, дружище. Прислушайся, а не они ли порождают ту самую удивительную и странную мелодию? Тебе многое давалось. Одно с трудом, другое легче. Но в жизни каждого наступает момент, когда он сталкивается с тем, чего ему не понять. И тогда он становится беспомощным. Беспомощным и одиноким. Этой беспомощности способствует тот факт, что ты не в силах ответить на вопросы, возникающие перед тобой. А она обещает свободу. Свободу от всего. Почему же так страшно? Почему мелодия не такая, какой она ее описывала? Ответ прост – это просто иллюзия, обман. Она использует тебя в своих целях, а ты и рад услужить.

***

  Когда он проснулся, то не сразу понял, где находится. Его глаза медленно двигались из стороны в сторону, пытаясь заставить работать память. Он боялся застрять в неведении, беспомощно царапая дно темного гигантского каньона забвения, из которого выхода нет, разве что в долину смерти. Но этого не произошло, и пылающий жар волнения в груди немного поугас. Он лежал на кровати в своей комнате, которую ему предоставил в распоряжение Дмитрий Иванович. В окне сгущались сумерки. Голова была готова разорваться от боли, словно у него было жутчайшее похмелье, которое только может случиться. Тело долго не хотело подчиняться, словно накачанное транквилизаторами, но, в конце концов, все же удалось подняться на ноги. Он медленно подошел к окну, подергивая руками, помогая себе удержать равновесие и не упасть. Оперся на подоконник. В саду стояла тишина.

  Квартиродателя нигде не было. Бледный лунный свет, серебривший улицу, отливал пятна дискомфорта в душе, приоткрывая занавес на мрачное кладбище надежд. Дмитрий Иванович рассказывал, что обычно тихими летними и осенними вечерами улица Ленинская жила. Жизнь чувствовалась в ней: слепящие светом фар машины, идущие с работы уставшие домовладельцы, влюбленные молодые пары, прогуливающиеся взад-вперед, а также ребятня, заигрывающаяся допоздна. Но стоило распахнуться межгалактическим дверям, связанным между собой необычными коридорами, как мирок города Канта стал тускнеть и пустеть, словно поле после набега полчища дикой саранчи. Три больших темных объекта, передвигаясь по земле ползком, скрылись в воротах расположенного поблизости соседнего дома, перед которым произрастал старый раскидистый дуб. Ночное освещение не позволило отчетливо разглядеть существ, но Григорий понял, что они из себя представляют. Это были монстры того же подвида, что и раздавленная колесами его автомобиля в переулке тварь. По крайней мере, они были схожи с той раздавленной тварью. Очень схожи. Вот только в размерах намного превосходили ее. Бережной быстро вернулся во двор, осторожно, без лишнего шума закрыл за собой калитку. Затем вытащил из кармана теплой спортивной куртки «ПМ», поставленный на предохранитель, и прижался к железным воротам спиной.

Они повсюду. Наша планета превратилась в проходной двор. Человеческую расу не спасти от выданной высшими силами индульгенции на уничтожение. Предполагалось, что человечество исчезнет аж к началу третьего тысячелетия, а затем на планете вновь будут Атланты. Но счетоводы, по-видимому, ошиблись в расчетах. Единственное, что остается теперь – попробовать отыскать другой мир, подходящий для жизни в нем и продолжения своего рода. Благо проходы как раз открыты для подобных поисков. Но кто ответит на вопрос – А ЕСТЬ ЛИ ОН ВООБЩЕ ЭТОТ ПОДХОДЯЩИЙ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ ДРУГОЙ МИР?

— Ты не должен доверять им, Гриша. Она лжет. Ей только и нужно, что заманить тебя, а потом…

— Что потом? – Он повернулся на голос брата. Он уже понял, что Вадим (призрак Вадима) появляется тогда, когда поблизости творится нечто непонятное, способное превратить нереальное в реальное. Атмосфера другой планеты, например, способная воздействовать на психику и ход мозговой активности. Или же почти полностью заполоненные иноземными вторженцами улицы тихого городка. И так как все это лишь наполовину плод больного воображения, то особо удивляться уже абсолютно ничему не стоит. Тем более что, как показала практика, Вадим лишь хочет помочь. – Что потом? Она не убила меня сразу, хотя запросто могла. Я лежал там, в комнате, прикованный к постели и парализованный. Но она оставила меня в живых, хотя, насколько мне известно, пришельцы не оставляют людей в живых.

— Я уже говорил – они не просто хотят оборвать твою жизнь. Они хотят высосать ее из тебя, чтобы изучить тебя как можно глубже. Именно так они поступают с нами – хотят изучить. Изучить нашу природу, чувства, вкусить сладость человеческого страха, а потом уже преспокойно добить то, что останется от их врагов. Ты не должен им доверять. Ни в коем случае.

— Что делать?

— Самый оптимальный вариант – бросить все, сесть в машину и уехать отсюда куда подальше.

— Именно так поступил однажды ты, верно? Наплевал на все и пустил себе пулю в лоб, чтобы скрыться от земных проблем.

— Речь сейчас не об этом.

— Я понимаю. Но может быть, стоит поговорить о том, что ты натворил? Ведь маловероятно, что еще представится такая возможность.

— Речь сейчас не об этом… — повторил Вадим.

-… Ты заставил страдать своих родных и близких. Причинил нам боль…

— Я ведь говорил тебе уже, что совершил ошибку. А потом – я ведь не заставляю тебя покончить с собой. Я просто хочу, чтобы ты уехал. Уезжай пока еще не поздно.

— Прости. Я погорячился. Конечно, уже ничего не изменить, но я… — он взглянул вверх, некоторое время смотрел на звезды. Его молчание напоминало тягостное обреченное ожидание. – Я не держу на тебя зла. Никто из родных не держит, несмотря на то, что в тот проклятый день ты убил и частичку нас всех. В тот день оборвались все нити, связывающие настоящее и будущее, что повлекло за собой лишь размытое, неуклюжее восприятие действительности. Я возненавидел тебя после того, что ты сделал, хотя во мне тогда говорили лишь озлобленность и слабость. До момента выстрела я бы никогда не поверил, что мой брат способен на нечто подобное, но когда понял, что произошло, мне показалось, что мы с тобой чужие люди. Что я не знаю тебя; понятия не имею, кто ты такой. Просто не верилось, что ты это ты.

Григорию показалось, что после того, как Вадим закрыл глаза, по щеке призрака скатилась слеза.

— Я простил тебя. Прошлой ночью ты спас мне жизнь, но теперь, брат, даже ты не в силах предотвратить то, что случится. Не в силах… потому что я меняюсь. Я понятия не имею о том, говорила ли Марина правду о лучшей жизни где-то там, за пределами нашего мира, на задворках вселенной. Но после того, что она со мной сделала… в общем, она запустила внутри меня какой-то механизм метаморфоз, что сейчас вовсю работает. Я проснулся и понял это.

— В любом случае, уезжай отсюда. Отправляйся к Оле. – Рука Вадима легла на правое плечо Григория. – Тебе это сейчас необходимо. Процесс обращения можно замедлить и даже совсем прервать, если вырваться из всего этого. Ты можешь. Пока еще можешь. Поверь.

— А как же ты?

— Я всегда буду с тобой. Помни об этом.

— Не хочу причинить зло Оле. Что, если ты… мы ошибаемся, и из всего этого уже не вырваться? Кем я стану потом? Ведь я могу подвергнуть опасности свою жену.

— Главное не теряй веру в себя. Борись до последнего, насколько поздно ни было бы, ибо кто сражается, тот побеждает. Всегда побеждает, братишка.

— Но что если все будет не так?

— По крайней мере, попробовать точно стоит…

Джой закрыл глаза, чтобы не видеть всего этого ужаса, но тут же перед его мысленным взором возник алтарь церкви Богородицы так ясно, словно он стоял в шаге от него. Серебряный звон колоколов нарушал тишину, но он слышал не настоящие колокола, звонившие в этот октябрьский день. Звук шел из памяти, им сопровождались утренние мессы далекого прошлого. «Это говорит моя вина, моя вина, моя вина, моя самая ужасная вина…».

Кунц Д. Р.  «Одна дверь до рая»

  Я сижу на скамейке и по обыкновению ожидаю появления Оли…

Она вот-вот выйдет из супермаркета. Мимо меня в потоке постоянно куда-то спешащих людей то и дело проносятся, проползают, пролетают различные существа, скрывающие свою истинную внешность за личиной, привычной для человеческого глаза. Кстати я тоже скрываюсь. Мне неуютно и тесно в моем… костюме, что сейчас сидит на мне. Я дал себе слово скидывать его лишь пробравшись сквозь межреальностный коридор на свою новую планету. Я вижу тех, кто шлындает по улице в таких же костюмах, как у меня. Я вижу их, они – меня, но ничего странного в этом нет. Хоть мой брат и говорил, что инопланетяне – это зло, которое только и ждет, чтобы заманить тебя в ловушку и уничтожить, меня они оставили в живых. Не знаю, почему. Почему именно меня они «посвятили» и приняли в свои стройные ряды, заставив переродиться. Чем я им так приглянулся, — это останется для меня теперь большой загадкой.

Тоска.

Иногда она просто убийственна. Я тоскую по своей прежней жизни, телу, миру. Мечтаю о том, чтобы вновь не знать, не видеть и не ощущать присутствия иного окружения. А еще мне часто снится, что я остался один во всей вселенной и стою посреди опустошенной, мертвой планеты, начинающей разрушаться. Она разрушается и рассеивается в виде песчинок по черному космосу. Я просыпаюсь и, бывает, подолгу вспоминаю, кто я и где нахожусь. Я очень хочу поговорить с Олей в надежде, что ее любовь ко мне не иссякла, но в то же время до смерти боюсь. Боюсь, ведь шансы потерять ее велики. Я надеюсь, она не забыла обо мне, потому что без нее все попросту бессмысленно и напрасно. Она должна понять, а я должен дождаться той минуты, когда смогу встретиться с ней. Именно этого я сейчас и жду.

Этого и ничего другого.