Только в палате, куда Маришку перевезли из реанимации после казавшегося бесконечным переливания крови, Влад устало опустился на пол рядом с ее койкой. Все еще без сознания, она лежала до ужаса неподвижно, но щеки ее слегка порозовели, сердце билось тоненько, но все-таки, ощутимо. И вдруг нижняя губа у Влада задергалась, где-то у переносицы резко заболело и рыдания сотрясли его так сильно, что ничего, ровным счетом ничего не мог он с этим поделать. Он плакал, захлебываясь и утирая глаза кулаком, как мальчишка. Плакал, держа ее руку, все ощупывая и убеждаясь, что теплая она, живая, ее ладонь… Наконец, слезы стихли, рыдания унялись и, закрыв глаза, прижавшись щекой к ладони Маришки, совершенно измотанный, испереживавшийся, ослабевший после переливания крови, Влад забылся сном. Он даже не поел, не обратив никакого внимания на поднос с сытным ужином, заботливо оставленным для него санитаркой. А она, зайдя  в палату и обнаружив парня около койки молодой женщины, привезенной из реанимации, а ужин нетронутым, только вздохнула. Конечно, ему, этому красивому мальчику, такому напуганному, такому любящему, необходимо было поесть, но и будить его жалко… Интересно, кто она ему, эта женщина? Сестра? Они странно похожи. Жена? Но она постарше его будет. Впрочем, ненамного. Подружка?.. И его лицо как-то знакомо… Действительно, очень красивый мальчик! Из любви к такому, не только вены перерезать можно. А как он любит ее! Всю кровь готов был отдать! И не отходит ни на шаг…