-Ну-ка, присядь! – она ухватила его за локоть и усадила на стул. – Тебе бы самому полежать!.. А кто она тебе? А? Ты не сердись, что спрашиваю! Ты поговори о ней – легче будет. Уж поверь!

-Я не уверен, что мне полегчает даже тогда, когда она в себя придет, — вздохнул Влад.

-Почему? Ты провинился перед ней? Она тебя винит в том, что сделала?

-Нет. Не думаю, что она вообще кого-то обвиняет. Так получилось. Но это я думаю, что стал причиной ее поступка, вернее, того состояния, в котором она решилась на это… Она  — моя мама, — подумав, добавил он.

-Да ты что?! Мама?! Она выглядит такой молоденькой! Лет двадцать пять – тридцать, не больше.

-Это точно! – улыбнулся Влад даже с некоторой гордостью.

-А я уж было подумала – или подружка, или сестра. Похожи вы больно.

-Да… похожи… Вот только дорого бы я дал, если бы ни схожести этой, ни родства этого не было вовсе! – выпалил он вдруг.

-Это как это?! – поразилась санитарка. – Это почему же?

Влад молчал, опустив голову, а санитарка, помедлив с минуту, подошла к нему и погладила по голове, по блестящим его, совершенно шелковым волосам.

-Мальчик мой, сынок… — она замолчала, видимо, подыскивая слова, заговорила снова. – Беда-то какая!

-Да, беда… Но ведь врачи говорят, что все в порядке будет! Да? Это ведь так?

Он поднял голову и поглядел на санитарку совершенно умоляющими глазами, такими, что санитарке захотелось плакать. Заплакать и прижать  лицо этого красивого, растерянного, напуганного и бесконечно любящего мальчика к своей груди, выкормившей и не раз утешавшей троих вот таких же мальчишек.